У меня больше нет страны

Мне уже наплевать, что будет с этой страной. Впрочем, прокуратура запрещает говорить, что в действительности я думаю по этому поводу.

Не могу ничего изменить в стране, где две трети населения съели свой мозг, где зомбоящик превратил людей в протоплазму с пеной на губах. Где 100 миллионов фанатичных зомби-фашистов вылезли на поверхность, где жены отказываются от погибших мужей-солдат за деньги, где родители своим молчанием отказываются от пленных в Украине сыновей, а дети приходят на могилу погибшего на "Курске" отца с портретом человека, который сказал "Он утонул".

Даже не жаль, что у меня больше нет страны. Эта территория, населенная этими людьми, — не моя страна. Впрочем, она всегда была такой. Имели 10-летие свободы, с 1991-го по 2000-й. И они не выбороли эту свободу — им дали ее, дали бесплатно, только живите, стройте будущее. Но они не могут жить свободными. И эту дармовую свободу радостно при первой же возможности обменяли снова на "вертикаль власти", на "мочить в сортире", на стабильность, величие, подполковника КГБ, портреты Сталина и "крымнаш".

Мне плевать, почему так вышло. Плевать, что с ними будет. Плевать, что будет с этой территорией. Именно территорией. Ведь страны уже нет, как нет нации. Есть лишь группки озлобленных зомби, которые ненавидят всех остальных, кто не принадлежит к их стае. Жизнь в гетто — любви к гетто не способствует.

Я ничего не могу изменить, хотя видит Бог — пытался. И если бы эта страна провалилась в яму сама по себе — еще полбеды. Но ей мало жечь в танках лишь своих детей, ей нужно убивать чужих. Зомби не хотят убивать друг друга. Они хотят убивать еще и людей.

Империя разваливается. Ей осталось недолго, по историческим меркам. И что будет дальше — дежурная кровавая гражданская мясорубка, нефть в обмен на продовольствие и внешнее управление, Китай от моря до моря, группка раздробленных бандитских православных днр-лнр, православный ИГИЛ (речь о террористической организации "Исламское государство". — "ГПУ") или настоящий ИГИЛ — уже плевать.

Как именно умрет эта территория — неважно. Страшно от того, что Мордор, сдыхая, потянет за собой тысячи жизней нормальных людей.

Я ничего не могу изменить в этой стране. Я пытался — мы пытались, но не смогли. Их больше. Их миллионы. Но все равно — простите.

×