Причины сегодняшней ситуации с самоидентификацией и менталитетом белорусов, очевидно, уходят корнями в XIX и начало ХХ века, и особенно - в реалии СССР. Рышард Радзик, доктор социологических наук, профессор из Польши выделил различные общественные группы, которые более ста лет тому назад могли повлиять на формирование белорусского общества.
Под влиянием появившихся обусловленностей, которые в первую очередь определяли русские, в меньшей степени белорусы, а в еще меньшей поляки, одни из этих форм проиграли, а другие получили развитие.
Первая форма заключалась в категории gente Lithuani (Rutheni), natonie Poloni. Она охватывала сословие местной шляхты, выражалась в национальной связи с краем, церковью, не только католической, но и православной (когда-то униатской), белорусским языком (не только местных крестьян, но и собственных предков), осознанием сопричастности к прошлому (в том числе, подразумевая своеобразие не только культурное, но и политическое) литовско-белорусских земель.
Эти люди создавали высокую культуру на пространстве бывшего Великого Княжества Литовского, из них состояло политически активное население былой Речи Посполитой. Также на белорусских землях высшие слои населения пользовались польским языком и белорусским на уровне очень значительной части мелкой шляхты. В последние десятилетия существования царской России люди gente Lithuani (Rutheni), natonie Poloni, ощущая угрозу своей культурной специфике, все больше склонялись ко всему польскому, понимаемому уже по-современному, национально. Эта группа была в СССР полностью уничтожена по причинам как классовым, так и национальным.
Вторую форму породили творцы – выходцы из вышеупомянутой среды, создатели современного белорусского языка и литературы, например, Я. Чечот, К. Калиновский, В. Дунин-Мартинкевич, Ф. Богушевич. Они заложили фундамент современного белорусского литературного языка, но сущность их мышления о Беларуси как об обществе, населяющем определенное пространство Центральной и Восточной Европы, а также близкой им культуре, по сути, сейчас утеряна, а "дух" этой культуры (система ценностей и видение мира) почти чужд сегодняшним белорусам (исключая единичные случаи).
Третья из выделенных тут форм проявлений "белорусскости" связана с возникновением в Петербурге в первой половине 1880-х годов группы народников, издающих нелегальные печатные издания, в том числе два номера журнала „Гомон". Члены этой группы впервые сформулировали идею белорусского народа. Содержание, которое приписывали всему белорусскому народники – явно отличающиеся в этом отношении от шляхетских создателей белорусской литературы ХХІ ст, - было близко (хотя и не идентично) тому образу его видения, который стал доминирующим в советской Беларуси.
Он характеризовался стремлением к союзу с Россией, фиксацией белорусских событий по-русски, тесной связью белорусского дела с идеей социальной свободы, оторванностью от всего польского и католического. Первенство идеи народа над идеей свободы не было в произведениях народников отчетливо выражено, порой эти идеи рассматривались как равноценные, но иногда складывается впечатление, что требование национального возрождения белорусов воспринималось отчасти ввиду возможного усиления процессов социального освобождения как осуществление призывов к социально-политической свободе.
Четвертая – так называемый западнорусизм – возникла на стыке всего белорусского с русским. Согласно концепции западнорусизма, белорусы были ответвлением русского народа, подвергшемся польскому, католическому влиянию ("окатоличиванию") и поэтому отличающемся этнографически (в т.ч. диалектно) от великороссов.
Пятая форма имела крестьянское измерение, этническое (в языковом отношении белорусское), замыкалась в рамках неидеологической привычности, собственной обычности, и, в общем, не выходила за околицу, мир непосредственных контактов с другими ("тутэйшасць"). Она также внесла – со временем эволюционируя – существенный вклад в возникновение белорусского самосознания в советский период и период независимости.
Шестая связана с появлением "нашанивской" группы – современных националистов западнического типа, группы, преимущественно состоящей из белорусских католиков, в создании национальной идеологии берущей пример с других "негосударственных" народов Европы, определяя национальную общность по границам языка, этничности, требуя собственных школ и социальной поддержки для люда (крестьян) как потенциальной базы белорусского процесса создания нации. Эта форма не только потерпела поражение первый раз до Первой Мировой войны, не получив поддержки народа, к которому апеллировала, но и во второй раз - уже в СССР - вместе с ликвидацией последствий процесса белорусизации.
В 1920-е годы XX века столкнулись друг с другом концепция национальной Беларуси, поддерживаемой государством, и одновременный процесс советизации общества. Неизбежный конфликт между национальными и классовыми ценностями (и позициями) был однозначно разрешен в пользу последних и в течение нескольких десятков последующих лет в БССР реализовывалась концепция Беларуси и белорусов в ее советско-западнорусском варианте, приведшая к почти полной языковой (но, все же, не национальной) русификацией населения белорусских городов.
Последствием отсутствия возможности развития привлекательных белорусских элит и их культуры было массовое принятие прибывающими в большом количестве в города крестьянами русского языка и культуры. Все белорусское замыкалось в этнографическо-фольклорных категориях. В проигрыше оказались – по разным причинам – все четыре белорусские "национальные возрождения": "нашанивское", периода белорусизации 1920-х годов, Второй Мировой войны и первой половины 1990-х годов.
3 
1
Комментарии
1