"Не избавимся от угрозы с окончанием войны – дома и города должны быть готовы к повторному вторжению" – Юрий Грановский

Предпосылки этого были еще до Майдана. Тогда собрались дизайнеры из разных сфер. У всех нас были определенные наработки. А после Майдана открылось окно возможностей, перемены стали востребованными, потому что изменилось общество. Начали меняться люди на местах. В метрополитен пришел адекватный менеджмент, в партнерстве с ними начали работать над новой схемой метро. Так новая схема навигации стала проектом, вокруг которого собралась наша команда.

Они не явно ощутимы, потому что это изменения в процессах и подходах. Изменения в парадигмах мышления. Наши проекты манифестируют человекориентированный дизайн. То, что потребности пользователя должны лежать в центре принятия решений. Активно продвигаем подход, когда пользователи вовлекаются в процесс формирования проектов. Люди более счастливы в городе, где царят такие процессы. Поэтому самое главное изменение – это смещение в парадигме мышления и установление какой-то новой нормы в подходах. Это не на 100 процентов произошло, но мы создали для этого набор прецедентов.

У нас около 30 реализуемых проектов. В городском дизайне говорить о том, что удалось или нет крайне трудно. Так как комплексные проекты растягиваются на годы, часто не внедряются полностью. Мы долго работали над навигацией метро, ​​а воплощена она частично. Что-то не дожило до реализации.

Мы удовлетворены проектом пешеходной навигации. Он немного менялся. Но в пилотном варианте мы запустили более 30 пилонов – это фактически стойки с указателями важнейших объектов, находящихся в радиусе 10 минут, также изображена карта района. В следующей очереди должно было быть еще более 200 таких.

Такие постоянные изменения возможны, когда объединяются разные стейкхолдеры. Первое – это всегда город, коммунальные структуры или администрация, кто-то, кто имеет эту волю и рычаги. Второе – пользователи, третье – бизнес. И при создании проектов мы пытались соединить это.

До последнего времени мы вообще не затрагивали городские и государственные деньги. Потому что считали, что эти тендеры – это мутная история финансирования. Но практика показала, что тендеры – рабочая схема. У нас есть несколько проектов с государством и городом за последние два года. Пешеходную навигацию оплатил Киев.

Последние полтора года "Агенты перемен" для нас больше как платформа для того, чтобы делать комплексные проекты, где нужна экспертиза всех. Большинство времени мы развиваем свои проекты. До начала войны у нас был один незавершенный – туристическая навигация на дорогах Украины. Сейчас мы переключились на воплощение других идей. К примеру, еще один соучредитель – Максим Головко с командой делают справочник по восстановлению городов. Скоро увидим много строительства. Для нас всех и шанс улучшить пространство, в котором мы живем. Чтобы этим воспользоваться, нужна база понятий, процессов и решений. И этот справочник очень важен для наших городов.

Я сейчас делаю мебель для временного жилья, приютов. В проекте "Перемебли" мы создаем эстетическую и очень гибкую линейку. Наша задача, руководствуясь принципами открытого дизайна, разработать универсальную мебель, которую любой человек без сложных навыков и материалов сможет собрать по нашим инструкциям. Хотим сделать продукт, который хочется держать не только в бомбоубежище, но и дома.

Конечно – это восстановление. В Киеве не такие разрушения, как в Харькове и Чернигове, но нам нужно грамотно отстроить те повреждения, которые есть. Здесь большой вызов, потому что чиновники будут гнать, чтобы это произошло быстрее. Захотят пропиариться. Это будут работы с деньгами и кто-то захочет, чтобы они где-то осели. И запустить процесс восстановления по-нормальному – это вызов. Поэтому нужно разработать понятные и прозрачные процессы, стандарты. Чтобы это восстановление не откатило Киев назад, а продвинуло его пространство вперед. Видим много прецедентов в Европе после Второй мировой войны, когда города стали лучшими. Наши города тоже сейчас могут воспользоваться этим страшным, но шансом улучшиться.

Также нам нужны дополнительные функции защиты нашего жилья и публичного пространства. Ибо война закончится нашей победой, но это очень долгосрочная история. Мы не избавимся от угрозы с окончанием войны – дома и города должны быть готовы к повторному вторжению. А мы никогда этим не занимались. При строительстве никогда не думали о том, что людям нужно скрываться от угрозы ракетного удара. Проводить время в убежище хоть с каким-нибудь комфортом. Это одна из причин, почему люди туда не спускаются. Нужно это как-то осмыслить и воплотить в жизнь.

Нам часто ставят в пример Израиль, что там в каждом доме обязательные укрытия. Думаю, это примерно наше будущее. Я сейчас в Ривненской области и здесь уже местные застройщики рекламируют на биллбордах проекты домов с убежищем в два этажа. Это уже наша действительность.

Устаревшие подходы. У нас сильное советское наследие в застройке уличного пространства. До сих пор живем в этой парадигме свободной планировки, когда между домами может быть 300 метров. Есть много таких историй, которые преследуют нас с советских времен. Когда-то это считалось нормой и благом. Сейчас изменился контекст, мы перешли в другой тип общества, изменились ценности и старые нормы стали "ядовитыми". Но до сих пор это используем. И эти подходы нас останавливают.

Если посмотреть на публичное пространство, то можно говорить, что эволюция остановилась. Такие же уличные площади были и 30 и 40 лет назад. Сейчас просто стали немного ярче цвета качелей, металл заменили пластиком. А вместо модернистских скамеек поставили лавочки с коваными листочками, но суть осталась. Мы не видим новых практик. Эволюция же строится на экспериментах и ​​случайных мутациях. И, к сожалению, этих экспериментов очень мало. Потому что нам нужно ко Дню Киева открыть новый парк, нам не до экспериментов. Мы очень боимся ошибаться и иметь перед собой открытый финал. А это нужное условие для эволюции.

Надо быть очень аккуратным с копированием. Можем вдохновляться другими, улавливать суть, но дальше должен прийти процесс переноса этого опыта к нам. Если говорить о большом количестве жилья в условиях ограниченного бюджета, то нравится проекты чилийского архитектора Алехандро Аравены. Он специализируется на социальном жилье для малоимущих. У него есть гениальное решение – заполнять только половину пространства дома, но люди получают самое главное. Тогда у людей появляется возможность дальше самому развивать и присваивать, делать под себя. И это очень крутое решение, потому что дает стимул, есть простор для развития. Это гениально тем, что люди получают меньше, но более высокого качества.

Также мне нравится квартальная застройка больше, чем свободная планировка, поэтому в Барселоне чувствую себя очень комфортно. Ибо кажется, что это удачное распределение между частным и публичным. А когда приезжаю на метро Харьковскую, то частного там вообще не нахожу.

Возникает низовой запрос к этому. Неформальные институты всегда предшествуют формальным. Поэтому, если будет достаточно сильный запрос, он превратится в множество инициатив, которые усилятся и пойдут вверх. И мы уже видим Ассоциацию велосипедистов Киева U-Cycle и появления каких-нибудь профильных департаментов. Но тут вопрос, устраивает ли такая скорость преобразований. Меня лично – нет. Сейчас я работаю над велоконцепцией для города Вараш, где проживают 40 или 50 тысяч человек. И это очень показательно, что маленький город среди Полесья, около границы с Беларусью, проводит исследование процессов для построения велоконцепции. Она уже появится у Вараше, а в Киеве рабочей концепции нет.

Можем оглянуться и увидеть, что велосипед становится новой нормой в передвижении по городу. Он занимает равносильную позицию с авто. Какая-то точка невозврата пройдена, но скорость перемен зависит от людей на местах. В Киеве эти люди делают мало.

В условиях войны мобильность – это ключевая история, особенно при дефиците топлива. И есть необычно большое количество решений, как мобильность повысить – от нанесения временной разметки, чтобы велосипедам стало комфортнее и решались логистические вопросы гораздо быстрее и безопаснее. Но с вопросом мобильности в столице во время войны сделано очень мало. Хотя есть возможности, есть решение, запрос и потребность. Киев за желаемыми урбанистическими изменениями часто отстает.

Понемногу Львов и Ивано-Франковск становятся пешеходными, происходит смещение фокуса автомобилей на легкий транспорт. В Тернополе обустроили современную набережную. В Днепре многое происходит. Начиная со строительства сцены в парке и заканчивая реконструкцией очень крутой набережной. По Украине уже появляются парклеты (Парклет – продолжение тротуара, что обеспечивает больше простора для отдыха людей. Обычно парклеты устанавливаются на месте одного или нескольких паркомест на обочине улицы. – Gazeta.ua). В Киеве, кажется, еще нет. Поэтому трудно сказать, что какой-то конкретный город является флагманом.

Если говорить об освоении воды в Киеве, то тоже проблема. Это классный ресурс, чтобы обогатить наш досуг. Но в Киеве вода используется только бизнесом. Городские власти мало что для этого делают. У нас есть Днепр, но мы до сих пор гуляем по "беспонтовым" гранитным набережным. И с каждым новым ремонтом они не улучшаются.

Когда это станет проблемой для большинства, изменения начнутся. Формально правила размещения вывесок есть. Киевреклама срезает то, что размещено не по правилам. Но в городе больше нарушений, чем эта структура может справиться. Поэтому проблема ощущается. Актуализация есть, но не так быстро, как бы я хотел.

Балконы стают уже частью фольклора. И это тоже проблема, которую мы все понимаем. Люди не имеют права делать ничего с балконами, как-то менять. Потому что фасад – не часть квартиры, он не принадлежит человеку. Фактически вешать кондиционеры, остеклить балконы – этого делать люди не имеют права. Поскольку есть паспорт фасада, есть защищенное авторское право и изменения могут происходить с согласия архитектора. Но складывается ситуация, что жители не имеют права этого делать, но делают. А у города пока нет механизмов вернуть все назад. Необходимо, чтобы собрались механизмы предупреждения этих изменений. Если это новостройка, то чтобы при покупке квартиры подписывали какой-нибудь документ. Это уже начинает появляться у передовых застройщиков. А также должны появляться механизмы возвращения того, что уже сделано.

Это отличная инициатива. Мы очень недооцениваем зеленые насаждения. Сейчас воспринимается озеленение только как функция декора. Можем на склоне какой-нибудь развязки выложить цветами трезубец. Но озеленение – это очень функциональная штука. Оно решает стратегически важные вопросы большого города. Такие насаждения будут поглощать шум, также с помощью озеленения наши города становятся не столь жаркими. Коэффициент отражения инфракрасного излучения в листьях винограда около 100 процентов, а у фасада здания – поглощается 100 процентов. Поэтому с зеленью эффект теплового острова уменьшается. Также насаждения не только производят кислород, но и отфильтровывают воздух от пыли.

Упоминается, что Шарль де Голль когда-то сказал: "Киев – это город в парке". Но, к сожалению, это давно не так. Поэтому вертикальное озеленение фасадов – очень крутая инициатива. Есть еще крыши, до которых мы дойдем. И не для того, чтобы там гулять можно было, а для того, чтобы с экологическими проблемами справиться. Просто нужно подумать о рисках и особенностях внедрения. И сделать, чтобы эта инициатива не загнулась по дороге. Надо понимать у кого эти насаждения будут на балансе, смогут ли за ними ухаживать.

Самое важное при сортировке – это разделение органического мусора. Потому что все бытовые отходы легко сортируются, это недорого и несложно. Когда там появляется органическое, его сортировать становится нерентабельно, сложно, и большинство уже не поддается переработке. Поэтому главной задачей должно быть правильное обращение с органикой. Ибо когда говорим о мусоре, то имеем в виду сразу отделить пластик. Но гораздо важнее отделить от этого всего банановые кожуры и все остальное. А органика не удобен мусор, ее приходится компостировать. Эта проблема на периферии нашего внимания, хотя она основная.

И так же в промышленных масштабах, как мы обращаемся с осенними листьями. Сейчас сжигаем, а это может превратиться в компостные площадки и дальше оно становится ценным ресурсом в виде биогумуса. Поэтому первое нужно просветительская деятельность – тогда люди будут действовать сознательнее. Сейчас это все на уровне низовых инициатив, которые понемногу просачиваются наверх.

Мы работали с одним стартапом и у них сейчас бизнес модель вывозит органический мусор из ресторанов. В городе пока очень несистемное восприятие экологии. Даже на низовом уровне нет понимания, в целом, как вся система работает с бытовыми отходами. А без системного понимания очень тяжело действовать эффективно. Мы пока на уровне рандомных инициатив, это первая степень. Дальше придем к системному пониманию, а дальше будем действовать более эффективно.

Можно сделать вид, что ничего не происходило и мы заново отстроим условно какую-то церковь, потому что сохранились чертежи. А можно зафиксировать это как часть истории. Да, эта церковь была разрушена, должны об этом помнить и брать какой-либо другой подход к восстановлению. Или мы отстраиваем и берем материалы оригинальные из развалин, чтобы было видно, где старый кирпич, а где новый. И так четкая граница между новым и старым. Что новодел мы не пытаемся выдать за что-то старое. И эта честность – удачный подход при восстановлении. Потому что нужно говорить, что была война, нам нужно об этом помнить, здание было развалено. Эта эпоха уже прошла и нам нет смысла пытаться ее догнать. Должны действовать в той эпохе, в которой живем. Это честность с собой, пространством, людьми. И таких прецедентов много из Второй мировой. И в противоположность – центр Варшавы – это такой спорный, как мне кажется, подход к восстановлению, когда "пряничные дома" красим в яркие цвета и как будто ничего не было. Поэтому это тема для дискуссии – и они должны происходить сейчас.

Нет фундаментальных изменений, но понемногу они происходят. Возникают прецеденты и понимание ценности качественного общественного пространства. Если взглянем на новые жилые комплексы, то там отношение к пространству качественно иное. Это "сознание" коррелирует с ценой, а цена является определенным фильтром для отбора определенных людей. Для этого они как-то по-другому себя ведут. Потому что жители дорого платят за содержание всех этих зеленых насаждений, публичного пространства. А если ты платишь много, то уже не хочешь, чтобы кто-то ломал, как-то бессознательно обращался с этим. Поэтому здесь лучше работает социальный контроль.

Можно себя не называть дизайнером, урбанистом, а просто решать проблемы, которые видите вокруг. Именно с этого мы начали. Если люди понимают, что не на чем сидеть под подъездом, а хотелось бы отдохнуть, то вопрос установки скамейки – это один день. И это дает кучу возможностей – познакомиться с соседями, присвоить ментально это пространство. Считаю, что городу активисты не нужны, ему нужны активные жители. Хотелось, чтобы мы все были такими. Тогда будем жить в новом городе. Никакой господин Кличко наших проблем не решит, пока мы их не начнем решать сами и потребовать этого от других.