46-летняя Валентина Павлова из села Каменка Томашпольского района на Виннитчине требует перезахоронить сына Вадима Тарабарова, 24 года. Он погиб 30 апреля под Дебальцевым. Осколок снаряда попал в голову.
— Последние несколько лет Вадим был прописан у отца в селе Гвоздевка на Одесчине, — рассказывает Валентина. — Когда погиб, из части перезвонили именно туда. С отцом в действительности не жил с 14 лет. Александр Тарабаров был непутевый. Бил меня, пил, сына не воспитывал. Дважды с ним расходилась. Впервые в 1996 году, когда сильно избил. Забрала сына и поехала к родителям на Виннитчину. Потом приезжал, просил вернуться. Мы опять сошлись ради сына, поженились. Но в 2004-м развелись. Сын болел, имел сколиоз. Постоянно лечила его в санаториях. После развода имущество разделили. В 2005 году бывший муж должен был выплатить мне 16 тысяч гривен за мою долю, но не сделал этого. Алименты на содержание сына тоже не платил. Делал вид, что нигде не работает.
В 2009 году я настояла, чтобы муж прописал сына в моей части дома. Вадим оставался со мной. Отслужил в армии, работал на строительстве, в охране. В 2014 году, когда начались боевые действия, пошел на фронт. Через год вернулся, устроился на работу в Ильичевский порт охранником. В прошлом году мобилизировали его друга Витю. Сын сказал, что не бросит его. Пошел добровольцем. Их все равно разделили. Витя попал в Харьков, в разведку. А Вадим служил в 54-й механизированной бригаде.
20 апреля позвонил мне. Сказал, чтобы я его поздравила, потому что у него второй день рождения. Ночью сильно стреляли. Бросили 22 мины, а они отстояли. Звонили в штаб. Там 40 минут никто не отвечал, а потом приказали наблюдать за ситуацией, — говорит Валентина.
— 30 апреля готовились к Пасхе. В два часа дня я шла по улице, когда мне позвонил муж. Сказал, что Вадима нет. Я не поверила. Думала, он издевается надо мной. Взяла номер, с которого звонили. Это был заместитель начальника батальона. Узнала, что сына будут хоронить на Одесчине. В военкомате просила отдать тело ребенка. Ответили, чтобы договаривалась с мужем.
Уговаривала бывшего, чтобы согласился похоронить сына на Виннитчине. Он колебался. Но родственники приказали, чтобы хоронил около себя. Его брат посоветовал мне насыпать холмик земли и ходить туда. Говорили, что тело уже начало разлагаться. Везти на Виннитчину некогда. Похороны — страшный сон. Вадима хоронили не как героя. Ни флага, ни речей, ни побратимов не было.
8 июня по Вадиму справили сорок дней.
— Я хочу иметь возможность пойти к сыну, посидеть возле него. Ухаживать за могилой. Чего так уперся муж — не знаю. Думаю, главная проблема в выплатах, которые должны давать за погибших в АТО родственников. Собрала пачку документов, что сын жил со мной. Имею разрешение от своего сельсовета на перезахоронение. Я хочу достать гроб, переставить его в цинковый и перевезти на Виннитчину. Там устроить нормальное прощание и похоронить ребенка как героя.
2 
1
Комментарии