— Как-то парень на костылях на завод добирался. С вида весь такой бедненький. Пожалел — под самые ворота его подвез, — рассказывает водитель маршрутки, курсирующей к Левандовке, отдаленному району Львова. Там расположен протезный завод. До него транспорт не ходит — добираются по дороге вверх пешком около 10 минут.
В зале лечебной физкультуры стоят тренажеры, к стенам прикреплены лестницы. В инвалидной коляске заезжает 55-летний Василий Лавринович из Ивано-Франковска. У него нет левой ноги до колена.
— Здесь учат ходить, — пытается подняться с коляски. — У меня есть бус, занимался перевозками. Трижды в аварии попадал — стрессы-стрессы-стрессы. В последний раз, 10 лет назад, на гололед выскочил, перевернулся с людьми. 24 пассажира было, никто серьезно не пострадал. Лишь одна женщина ключицу травмировала.
Пассажирка из Долины просила врачей, чтобы ребенка госпитализировали. Хотела фальшивые справки поделать — на мне нажиться. Врачи отказали. Я тогда от нервов сахарный диабет получил. Пошла гангрена, под пальцами треснуло. Врач говорил, что ничего страшного. Мазь выписал.
Через четверо суток меня положили на операцию. Отрезали пальцы, делали пересадку кожи. Дома начал ходить. Гангрена дальше пошла — отрезали ногу.
Василий живет сам. Иногда его посещает сестра, племянники и друзья.
— Принесли мне ходули, — продолжает. — На них сразу научился передвигаться. На кухне ставлю табуретку под колено. Так есть готовлю — супы варю, котлеты, отбивные. Только вареники пока не научился делать. Один друг дал мне тысячу долларов на протезирование. Пока что на протезе только полчаса выдерживаю — нагрузка на ногу. Имею машину — планирую сесть за руль.
По коридору на коляске едет 64-летний Степан Школяр из райцентра Радехов на Львовщине. Ногу потерял из-за сахарного диабета.
— Заболел после Скниловской трагедии. Ампутировали левую ногу, на правой только два пальца, — Степан Михайлович одет в спортивные штаны. Левая штанина свисает. — Работал учителем, экскурсоводом. Когда стал калекой, получил психологическую травму. У меня большое хозяйство, а работать некому. Нужно косить, корову пасти, работать трактором, комбайном. Дома на коляске ездил. Часто казалось, что есть ноги, вставал — падал. От удара нарыв возник. Говорил врачу: покойники приходят — пальцы, которых нет, болят. Бывают фантомные приступы в отрезанной ноге — чувствую безумную боль. Если бы так постоянно было, то сошел бы с ума.
В кабинете напротив пахнет гипсом. Здесь снимают гипсовые мерки. По ним изготовляют протезы.
Офицер 80-й аэромобильной бригады ВСУ 25-летний Владимир Вишневский ожидает, пока сузят протез — от ходьбы стал широким. У Владимира нет левой ноги до колена.
— Без проблем на протезе хожу, — рассказывает. — Отказался от заграничного. Волонтеры предлагали ехать в Англию, Германию, Австрию, Америку. А для чего? Здесь не протез главный, а как себя настроишь.
Травму получил на 32-м блокпосту 13 октября. Нас взяли в окружение. Возле ноги разорвалась граната — сразу оторвало. Сам себе оказал первую медицинскую помощь: наложил жгут, выпил обезболивающее, перемотал ногу.
Из 34 человек было много раненых, контуженных, с обморожениями. Сепары не давали окопы выкопать, сразу обстреливали. Техники никакой нельзя было загнать. Огонь не разожжешь — это выдаст позицию.
Я человек упрямый. На второй раз на протезе пошел. Сначала ходил на костылях, была на них опора. На протезе — опора на одну ногу, нужно привыкнуть. Натер культю. Ждал две недели, пока заживет.
У жены брата есть велик, хотел попробовать. Сел — и поехал. Радости не было конца, начал кататься.
Имею желание вернуться в зону АТО. Но теперь меня никто не возьмет. С 80-й механизированной бригадой и волонтерами возил помощь на Донбасс. Почувствовал, что я там как обуза. Бежать не могу, а там нужно быстро передвигаться. Поэтому активно работаю над собой. Уже могу носить бронежилет на 15 килограммов, автомат на 4, боеприпасов 30–40 кило подниму. Научился на одной протезной ноге стоять. Слышал, в добровольческих батальонах есть ребята на протезах. Планирую иди в Академию сухопутных войск, передать опыт.
Из столовой в коляске выезжает львовянка 68-летняя Мария Канюк. Год пользовалась протезом. Сейчас переделывает.
— Я здесь по самой распространенной причине — сахарный диабет, — говорит женщина. — 15 лет назад молодой пацан хотел у меня сумку отобрать, я не дала. Побил у подъезда. От стресса получила сахар. Должны были отрезать лишь пальцы, но сосуды были забиты, поэтому пришлось ногу отрезать. После операции впала в панику. До этого я везде успевала, на базаре торговала.
На коляске научилась все делать. Есть варила, пекла, вареники лепила. Возле меня живут сын с невесткой. Вывозят на коляске на улицу. Сделали вакуумный протез, неудачно. Теперь нужно переделывать.
— Теперь все будет хорошо, — в коридоре к женщине подходит Тамара Капустяк, ортопед-травматолог. — Главное сделать первый шаг, и отношение к жизни меняется. У нас лежали мужчина и женщина без ног. Сделали им протезы, они почувствовали себя полноценными людьми, поженились. Понимают друг друга.
2 
1
Комментарии