— Написать рапорт об отставке — это было мое решение. Но к нему побуждали некоторые вещи и люди. О них говорить нужно с холодной головой. Я не готов, — говорит бывший руководитель Донецкой военно-гражданской администрации 56-летний Павел Жебривский.
Встречаемся в его офисе на ул. Кирилловской в столице. В кабинете открыто окно. На улице гроза. Он садится за стол для переговоров. Помощница приносит нам кофе и воду.
Минул месяц, как вы покинули Донетчину. Что изменилось за это время?
— На меня включили все говнометы, которые есть в государстве. Первые две недели спал по 2 часа в сутки. Было ужасно обидно.
Я пять месяцев был на войне. Потом имел перерыв — работал в Киеве. Впоследствии три года на Донбасе. Бойцу, который идет на ротацию, нужна психологическая реабилитация. Мне — также.
Каким вы увидели Донбасс в 2015 году?
— Я увидел растерянных людей, которые не понимали: что дальше, куда двигаться и как.
Нам удалось кое-что изменить. Основали проект "Украинский донецкий куркуль". Каждый человек, который хотел открыть собственное дело, мог написать бизнес-план и получить грант до 500 тысяч гривен. В прошлом году появилось 136 таких куркулей. И больше 50 в этом году.
Начали возрождать историю и культуру области. Люди выяснили для себя, что их край имеет намного более давнюю и более глубокую историю.
Если будет государственническая политика Киева, Краматорска или в будущем опять Донецка, то через пять-семь лет мы еще поспорим, кто больший патриот — донетчане или львовяне.
Как ситуация в области изменилась за три года?
— Никто из людей, которые живут на украинском Донбассе, не стремится в ДНР. 15–20 процентов хотят вернуться в СССР. Процентов 30 — патриотическое ядро. 50–55 процентов — люди, с которыми нужно работать. Каждый успешный проект на Донбассе будет увеличивать количество патриотов.
В этом году больше 2500 детей из временно оккупированной территории учились в наших школах. С 1 сентября количество этих учеников как минимум удвоится.
Вы помогали деньгами населенным пунктам, которые перевели вывески на украинский. Это один из способов стимулировать регион к национальному?
— Конечно. Поначалу я их убеждал, рассказывал, стращал — что нужно сделать вывески на украинском языке. Говорили, денег нет в бюджете. И люди не воспримут.
Тогда я придумал такую конфету — кто сделает это первым, будет иметь на социально-экономическое развитие города 30 миллионов гривен. Второй — 20 миллионов, остальным — по 10. За первенство боролись Дружковка и Покровск. Дружковка выиграла. Сопротивления не было ни в одном городе.
Ринат Ахметов до сих пор имеет влияние на Донбасс?
— Безусловно. В первую очередь там, где расположены его предприятия. На Мариуполь — где "Азовсталь" и металлургический комбинат имени Ильича, сопутствующие предприятия. Там работают более 50 из 500 тысяч населения. То есть каждый 10-й. А еще есть пенсионеры, которые связывают себя с заводами. Ахметов имеет влияние на Доброполье, где работает холдинг из шести шахт. На Авдеевку, где коксохимический завод. Где его агрохолдинг "Харвест".
Кроме этого, Ахметову принадлежат телеканалы — ТРК "Украина", "Донбасс", два канала в Мариуполе. Он оказывает гуманитарную помощь в регионе.
По социологии, он остается самым влиятельным человеком на Донбассе.
Как использует это влияние?
— В исполком Радикальной партии пошел бывший директор Мариупольского металлургического комбината имени Ильича. И тот же мэр Мариуполя, который работал специалистом по персоналу в горно-металлургической компании "Метинвест". Он не был ни известным, ни публичным человеком. А спустя короткое время победил на выборах с 70 процентами поддержки.
Но когда начиналась война, Ахметова упрекали, что пустил ее на Донбасс. Больше так не думают?
— Природа не терпит пустоты. Чтобы там была демократия, нужно работать над демонополизацией. Иначе 90 процентов края и дальше будет в руках пяти семей.
Если бы пришел крупный бизнес, создал рабочие места, дал немного большую заработную плату, чем у Ахметова. Все.
Чувствуются ли предвыборные настроения в области?
— На первых позициях — партия "Наш край". Думаю, это хуже, чем Партия регионов.
На Донбассе есть запрос на политическую силу, которая будет говорить откровенно. Но это должно болеть. Я собираюсь сформировать идеологическую правую партию. На Донетчине будут ячейки этой политсилы.
Какая наибольшая проблема Донецка и Луганска?
— По-видимому, такая, как и во всей стране: отсутствие единых правил игры. Украинский архетип — невероятен. Если ввести прозрачные правила общественной жизни, то "азиатские тигры" (новые индустриальные государства Азии — Сингапур, Гонконг, Республика Корея и Тайвань, которые демонстрируют высокие темпы экономического роста. — ГПУ), сравнительно с Украиной, будут "жалким лепетом на лужайке". Это то, чего не хватает Украине.
Длится постоянное движение населения на оккупированных и подконтрольных Украине территориях. Теперь пенсионеры из оккупированных районов будут получать пенсии в спецотделениях Ощадбанка. Как вы оцениваете это движение?
— В неделю — от 160 до 210 тысяч людей на Донетчине пересекают линию разграничения. Потому что разрезали по живому. Будут ездить. И останавливать это движение не нужно. Люди приезжают сюда и видят, что все меняется, здесь есть развитие.
Но. Там есть до 300 тысяч пенсионеров. Средний размер пенсий в Донецкой области — 2600 гривен. Выходит, ежемесячно мы даем туда 780 миллионов гривен. И говорим: но не дай Бог ты приобретешь украинские продукты или одежду. Бери деньги — и покупай кацапское или белорусское. Мы идиоты? Так называемые борцы с так называемой контрабандой — преступники. Вспомните блокаду (в январе 2017 года активисты и ветераны АТО перекрыли железнодорожное грузовое сообщение с неподконтрольной частью Донбасса. В марте того же года, по решению Совета нацбезопасности и обороны, временно запрещено перемещение товаров через линию разграничения. — ГПУ)
Это другое.
— Нет. Донецкий металлургический завод, Донецксталь, Енакиевская, Старобешевская ТЭС, Зуевская ТЭС, Луганская, угольные шахты были перерегистрированы на подконтрольной территории. Около 300 тысяч работников получали зарплаты на карточки в Украине. Они платили налоги, в том числе — военный сбор. Оттуда металл шел на экспорт и давал валюту в украинский бюджет. И антрацит — на украинские ТЭС. Теперь валюты нет, антрацит покупаем у России, США, Австралии.
Шахты и много заводов закрылись. Единственное место работы для тех людей — воевать. 10 тысяч семей перешли рубикон. И будут бояться Украину.
Донбасс сравнивают с раковой опухолью, которую нужно отрезать. Это возможный сценарий?
— Только украиноненависник может предлагать такие вещи. Отдать часть Донбаса, Луганщины, Крым. А завтра кто-то захочет Закарпатье, Черновцы. Подумаешь, в Берегово живут украинцы мадьярского происхождения. Давайте соседней стране отдадим, и проблем не будет с языком преподавания в школах? Тогда остановиться нельзя. Представьте, что там ваши папа и мама. Отдать их?
Леонид Кравчук недавно в интервью сказал, что Донетчина и Луганщина — это какая-то обособленная территория. Что им нужно дать автономию. Хочется сказать, Леонид Макарович, вы были плохим президентом, потому что не знаете свою страну. И все очень упрощаете.
Если бы хотели победы, то каждый город большой, каждая область взяла бы по общине с Донетчины или Луганщины в партнеры. И работали.
За каждую душу нужно бороться. Рано или поздно Россия накроется медным тазом и нам придется забирать наши земли: Воронежские, Ростовские, Курские, Брянские, Краснодарский край. Там ментально наши люди.
Как отстраивать Донбасс?
— На это из международных денег зашли копейки. У нас есть фонд по восстановлению мира на востоке Украины. Но там — нуль.
Есть вопрос доверия к украинской власти. Нам нужно идти путем фонда "Укрытие" (для строительства саркофага над разрушенным четвертым реактором Чернобыльской станции создали фонд "Укрытие". Его распорядителем был Европейский банк реконструкции и развития. Вклады сделали 40 стран. Строительство обошлось в $1,6 млрд. — ГПУ).
Как заставить Россию заплатить?
— Это произойдет не сегодня и не через год. Пять-десять лет — и мы эти компенсаторы обязаны получить от России.
Какой ваш прогноз — что будет с Донбассом за пять лет?
— Как-то приехал Порошенко. Шучу: "Видишь, Петр Алексеевич, был дождь. Я договорился — и грязь высохла". Он говорит: "Нет, Павел. Погода делается в Киеве". Это правда. Судьба Донетчины и Луганщины определяется в центре. Построить коммунизм в отдельно взятом колхозе нельзя. Без наведения порядка в стране освобождение временно оккупированных территорий маловероятно.
Привез в Киев глыбу угля
Павел Жебривский родился в селе Немиринцы Ружинского района на Житомирщине.
Закончил Киевский университет им. Тараса Шевченко, юрист.
После армии работал в столичной милиции, был старшим следователем.
В 1990-х открыл бизнес. Возглавлял предприятие "Ян" по производству медицинской стеклопосуды. В начале 2000-х — президент компании "Фармация-2000", глава наблюдательного совета "Бердичев-холод", глава правления "Марьянивского стеклозавода".
В 2005 году — руководитель Житомирской облгосадминистрации.
Народный депутат четвертого-шестого созывов Верховной Рады.
Был председателем антикоррупционного управления Генеральной прокуратуры. Воевал в АТО.
Донецкую областную военно-гражданскую администрацию возглавлял с июня 2015 года до июня 2018-го. По Донетчине проезжал до 120 тыс. км за год без охраны. Носит пистолет "Глок".
— Из Краматорска привез куклы-мотанки, глыбу угля, — говорит Павел Иванович. — Взял герб Донецкой области с девизом "Возможность доказана делом". Портрет кошевого атамана Запорожской Сечи Ивана Сирко, который мне там нарисовали.
Написал книгу "Жити по-людськи", в которой предложил свое виденье реформирования страны после Революции достоинства.
Аудитор в Национальном антикоррупционном бюро.
1 
1
Комментарии