С начала полномасштабного вторжения России около 6,5 млн украинцев с севера и востока страны вынужденно переселились на более безопасные территории в пределах государства. Еще 3,5 млн. выехали за границу – в Польшу, Германию, Италию, Великобританию, Чехию, страны Балтии и другие государства. Беженцев там принимают в санаториях, хостелах, реабилитационных центрах, учреждениях культуры, школах.
"Сейчас у нас миллион беженцев в неделю. Если это продлится еще 10 недель, мы можем достичь цифры в 15 миллионов человек", - заявил несколько дней тому назад Еврокомиссар по гуманитарной помощи и кризисному управлению Янез Ленарчич.
Корреспондентка Gazeta.ua побывала в одном из центров для переселенцев во Львовской области. Посмотрела, как там помогают людям и расспросила у самих жителей их истории.
В целях безопасности мы не будем указывать местонахождение заведения.
ШЛЕПАНЦЫ И ХЛЕВ
В реабилитационном центре курортно-санаторного типа приютили 56 переселенцев, 18 из них – дети. С 3 марта здесь принимают людей из Гостомеля, Ирпеня, Броваров, Днепра, Луганской области и других населенных пунктов, которые наиболее страдают от российской агрессии. В первые дни для большинства переселенцев это место служило перевалочным пунктом – здесь недолго отдыхали и ехали дальше в европейские государства. Теперь здесь беженцы оседают надолго.
Центр был открыт в трехэтажном корпусе посреди леса. Вокруг заведения аллеи с лавочками. Центральный вход украшает национальный флаг, на балконах сушится одежда.
- Мы по собственной инициативе заявили руководству, что хотим принимать переселенцев, – рассказывает 61-летний Ярослав Иванович, заведующий отделением восстановительного лечения. Соглашается показать, как работает центр. – Основной акцент делаем на поселении женщин с детьми и людей старше 50 лет. В приоритете семьи военных. Все держится на волонтерах. Они нас снабжают продовольствием, привозят одежду, обувь, бытовую химию. Большое количество помощи передается из Польши. Нас постоянно поддерживает и сельский голова.
Всех переселенцев зарегистрировали в ЦПАУ, а детей отправили в местную школу для прохождения обучения в режиме онлайн – им начитывают уроки учителя через гаджеты.
Штатный психолог занимается с детьми, которые в этом нуждаются
– У нас есть штатный психолог. Занимается с детьми, которые в этом нуждаются, - продолжает Ярослав. – Мы устраиваем банные дни, потому что не в каждом номере есть душ. В процедурной, где когда-то отпускали сероводородные ванны, теперь нагреваем воду – чтобы люди могли помыться. Имеем прачечную, трехразовое горячее питание. Детям военнослужащих выдаем дополнительную еду. Люди здесь могут жить, сколько захотят. Раньше было около 70 переселенцев. Но когда обстреляли Яворовский полигон, то за день сразу 20 выехали в Польшу.
Первые люди приезжали настороженные и не хотели общаться, присоединяется к разговору старшая медсестра Татьяна Федоровна.
– Некоторые до сих пор не идут на контакт, – рассказывает. – Люди убегали от беды. Одна женщина приехала в резиновых тапочках. Говорит: "Выскочила из хлева, когда скот кормила и в чем была, в том и приехала сюда". Есть женщины, которые чужих детей привезли, потому что мамы на службе в армии. У каждого своя история.
20 ЛЕТ ТЮРМЫ
Семья пенсионеров из Броваров приехали в центр для переселенцев больше недели назад. Об убежище во Львовской области узнали от знакомых.
- 24 февраля две ракеты попали в военную часть недалеко от нас, - говорит 60-летний Анатолий. Фамилию не указывает, фотографироваться отказывается. – Так мы сразу забрали семью и поехали в село Рожевка. Прятались у соседа в подвале. Нас было девять человек. Как только начинало бабахать, сразу в укрытие бежали. А там так холодно! Дети простудились. Старший внук вообще с температурой лежал. Хоть мы и брали одеяло.
Ночью был такой взрыв, что дом затрясся
– Там недалеко какая-то танковая бригада шла, так начали стрелять – до нас долетало все. И мы решили уехать, – говорит жена Анатолия. - Заскочили домой, чтобы переночевать, а ночью произошел такой взрыв, что дом затрясся! Так мы бегом, ничего не взяв, в шесть часов уехали. Хоть и был комендантский час до семи. Проскочили. Из дома не хотелось уезжать, сначала верили, что день-два и все пройдет... Дочка с внуками тоже уехала в какое-то село под Черновцами. А зять ушел в тероборону.
Супруги не жалеют, что уехали. Ведь созваниваются с соседями и те признаются – до сих пор сидят в подвалах, а домой ходят только принять душ.
– Там остались единицы. Молодые поехали, а старики остались стеречь дома, - продолжает женщина. – Мы верили, что может быть война, еще когда сказали, что 150 тысяч войск стоит под нашей границей. А сестра в Самаре говорила, что мы все придумываем.
Пенсионерка всхлипывает, вытирает рукой слезы.
– Мы общаемся сейчас с ней (родственницей из Самары. – Gazeta.ua), – подхватывает мужчина. – Она нам сказала ничего не писать, потому что там проверяют и может быть тюрьма до 20 лет, если найдут переписку, которую нельзя было делать. Я фотографировал сколько погибших у них по нашим данным и посылал. Племянница просила: "Не сбрасывайте, потому что это страшно".
СНАРЯД ПІД ДВЕРИМА І РОЗСТРІЛЯНІ МАШИНИ
Семья Дубицких с 16-летней дочерью выехали из Ирпеня 5 марта. Покидали дом под обстрелами русской армии. 79-летнюю бабушку отправили во Львовскую область заранее - еще 25 февраля.
До центра семья добиралась полтора дня. Об убежище узнали от знакомых.
– Я не хотела верить, что началась война. Успокаивала дочь, потому что она очень испугалась, – говорит Надежда Владимировна Дубицкая. – Уже на следующий день отправили нашу бабушку в безопасное место. Настаивали очень. Думали, что если что-нибудь случится страшное, то мы молодые и сможем справиться. А ей будет тяжело, – добавляет, поглядывая на женщину напротив. И опускает глаза полные слез.
– После того, как остались – мы слышали, как Гостомель и Бучу бомбили, – продолжает Надежда. – Потом уже возле наших домов ездили танки. Это был ужас. Было страшно, но наш мэр успокаивал. Каждый вечер мы ждали сообщения от него. Надеялись, что все будет хорошо. Но война есть война…
– 4 марта ездили искать хлеб, но его уже нигде нельзя было купить. Вернулись домой и услышали глухие выстрелы. Знали, что это наши отбиваются. А дальше пошли свисты – такие будто соседский дом подрывается! Чтобы отвлечься я стала очень громко читать "Отче наш", чтобы не слышать как оно свистит. Где-то в шесть утра все кончилось. Нам сосед позвонил, чтобы шли к нему. Когда открыли дверь, чтобы выйти – полетел снаряд. Забежали, спрятались, накрылись одеялами и на полу так лежали. Для нас это было как знак, что не нужно выходить.
Я плакала мужу: "Обещай, что едем только на три дня"
На следующее утро семья твердо решила уезжать из Ирпеня.
- Я плакала мужу: "Пообещай, что едем только на три дня!" - продолжает Надежда. - С самого утра начали летать вертолеты. Мы выходили под обстрелы. Знали, где собирается колонна машин. Муж пошел искать номера телефонов волонтеров, а дочь осталась в машине. В это время пролетали два российских истребителя. Это был ужас! Люди начали разбегаться кто куда. Я прижалась к мужу, потому что испугалась. Если бы они что-то сбросили, то ничего бы живого не осталось. Но нас пощадили. Видимо потому, что стояли возле церкви. В тот день они железную дорогу взорвали в Ирпене, по которой эвакуировались люди.
Колонна машин двинулась через село Стоянка.
- Когда его проехали, то через полчаса соседка звонит: "За вами обстреляли машины", - вспоминает Надежда Дубицкая. - Оставшиеся соседи где-то через неделю вышли на связь. Их завалило в подвале, когда здание обстреляли. Они там кричали, стучали. Если бы не мужчина, который рядом с собакой проходил – их бы не достали. Сейчас по "зеленым коридорам" их вывезли через Романовку в безопасное место.
Семья верит, что вернется в Ирпень.
– Палатку поставим, но будем там жить, – говорят.
ВЗРЫВНАЯ ВОЛНА
27-летняя Ольга с годовалым сыном и 5-летней дочерью приехали из Гостомеля. Ее муж военный и сейчас на передовой. Сама Ольга до войны работала физическим терапевтом в военном госпитале в Ирпене, занималась реабилитацией воинов АТО и ООС.
– Первый снаряд по Гостомелю попал под наш дом – где-то в 20 метрах. Мы жили в общежитии для военнослужащих возле аэропорта Антонова. Взрывной волной выбило все окна и двери. Это хорошо, что все живые остались. Только один человек был ранен, – рассказывает Ольга, держа на руках сына. В черных волосах заметны несколько седых волосков. – Нас было 10-15 человек, быстро собрались и спустились в подвал. Дальше кто имел машины - сразу уехали. Некоторые пешком шли.
- Выехали сначала к маме в Малин в Житомирскую область. Через неделю начали бомбить и там. Мы собрали вещи, которые в принципе не распаковывали и уехали во Львовскую область. По знакомству нас приняли в селе Междуречье. Мужчина какой-то пустил пожить в дом. Там побыли несколько дней, а потом мои девушки, которые были здесь, рассказали об этом центре. Мы и перебрались сюда.
Для детей – это идеальное место, признается Ольга. Есть лес и хорошая компания.
– Дочка очень переживает за папу, потому что он военный. Спрашивает: "А будет ли он жив? Вернется ли?". Плачет каждый день, боится сирены, любых громких звуков. Первые дни она не могла спать, подрываясь от малейшего шороха. Теперь уже лучше. Сын тоже боится всего громкого.
– В Гостомеле сейчас все очень плохо. Наш городок полностью оккупирован. Никто не знает в каком состоянии жилье, не знаем в принципе осталось ли там что-то. По нашей информации из 12 домов – уцелело два. Еще школа осталась, но без окон и дверей. Все остальное сгорело. В шестиэтажку попал снаряд, то здание разрушено полностью. Что осталось из моих вещей – не знаю. Рассказывают знакомые, что оккупанты выносят из квартир все – ковры, иконы, блендеры. Дочь просит больше никогда не возвращаться в Гостомель.
ЗА ГРАНИЦЕЙ НЕ ТАК СЛАДКО
Марина из Днепра после начала большой войны вместе с 9-летней дочерью убежали в Финляндию. Через неделю вернулась в Украину.
– Мы жили возле аэропорта. Выехали сразу. За границей очень много моментов с документами. Если ты там оформляешь беженца, то должен пробыть в Финляндии год. У тебя забирают паспорт и ты не можешь уехать, – рассказывает на русском. – Есть много нюансов. Просто беженцы об этом не рассказывают. Они уехали, а уже через неделю им выставляют такие рамки, что люди возвращаются. Если у тебя большие финансы и можешь себя там сам содержать, то да, за границей будет хорошо. Или уж если здесь потерял жилье, то за границей можно пробовать обустроиться – найти работу, квартиру. Мы жили там у знакомого на квартире. А другие – в специальных центрах для беженцев были. Когда подруга рассказала, какие условия есть здесь в Украине, то решила вернуться. Нам здесь лучше.
200
тыс. вынужденных переселенцев перебрались после начала войны во Львов, по ориентировочным данным. Настоящая цифра может быть значительно больше. Gazeta.ua несколько дней тому назад делала репортаж со львовского железнодорожного вокзала, который после начала большой российской агрессии стал настоящим форпостом для тех, кто спасается от войны.
2 
1
Комментарии