Одна из вещей, всегда поражавших меня в Америке, — гигантский бизнес на реальных и вымышленных потребностях домашних животных. На всю эту индустрию, говорят, среднестатистический американец тратит больше, чем среднестатистический африканец зарабатывает за целую жизнь. В свою очередь, это побуждает не одного африканца завистливо поглядывать на заокеанских кошечек-собачек без малейшей надежды занять их место в уютных американских домах.
Мой приятель, который как-то за рюмкой выболтал американским хозяевам эту свою тайную мечту, — быть если не усыновленным здесь, то хотя бы укошаченным, — сразу же получил надлежащий отпор. "Вряд ли тебе это понравится, — предостерегла хозяйка. — Их здесь, как правило, всех кастрируют". Конечно, свобода имеет свою цену.
Свобода имеет свою цену
Я вспомнил этот сюжет, попав недавно на вечеринку к друзьям под Бостоном. Все гости имели университетские дипломы, занимались компьютерами, политологией и государственным администрированием, однако застольная беседа вращалась почти исключительно вокруг их четвероногих друзей. И самое удивительное — никому и в голову не приходило обсуждать политику. Может, в этом, подумалось мне, и заключается благословенный конец истории — когда вопросы правильной кошачье-собачьей диеты важнее досрочных парламентских выборов? Может, и мы достигли бы этого блаженного состояния, если бы кастрировали не только наших котов и собак, но и большую часть министров и депутатов?
— И как их зовут? — спросил я от нечего делать у хозяина, кивая на его котов.
— Юля и Виктор, — сказал коллега, весело опуская нашу большую политику до уровня своего кошачьего диснейленда. Или наоборот, подымая свой диснейленд до уровня нашей Большой Политики.
2 
1
Комментарии
1