Лунатик в дымоходе

Это история о том, как я впервые был лунатиком.

Все случилось в седьмом классе, летом. Я тогда ездил сверху на машине, которая возила зерно от комбайнов на ток, а на токе сбрасывал то зерно деревянной лопатой, и мы возвращались назад. Дни выдались сухие, комбайны гудели с шести утра до одиннадцати вечера, пока не падала роса. Идя домой, я спал на ходу.

Стояли ясные лунные ночи, и в одну из таких ночей я стал лунатиком.

Об этом лунатике я иногда с тихой радостью вспоминаю, но редко кому рассказываю, потому что тут нужно объяснять вещи, не всем понятные.

Дом, в котором я вырос, и теперь стоит, но пустой. И дымоход там устроен старинным способом, как уже не делают. Печь — в доме. Но, чтобы закрыть дымоход и не выпускать тепло, нужно выйти в сени, отворить там дверцы в половину человеческого роста и заткнуть дымоход снизу тряпичным кляпом, как затыкают пыжом старую пушку, которая стреляла ядрами.

Я попытался протесниться дальше

Летом, конечно, дымоход открыт.

Однажды в такую ночь я проснулся и пошел на улицу. А у нас и двери в сени, и те, которые ведут к дымоходу, — в темноте на ощупь одинаковые, потому что их делал один мастер. И вот я нащупал те маленькие двери, отворил их, и показалось мне, что я уже на улице. А там чего-то темно и тесно. Я попытался протесниться в той темноте дальше, но меня что-то не пускало. Взглянул вверх и высоко в стволе дымохода увидел отблеск месяца. Только тогда понял, где я. Вышел оттуда и пошел спать дальше.

Утром меня разбудил мамин плач. Ей было чего плакать: ночью, протискиваясь в дымоход, я собрал на себя всю сажу, которая там была, и так лег в постель.

Почему бывает тяжело об этом рассказывать — потому что тогда мама плакала над последним из невинных моих грехов. Дальше уже были совсем другие, которые намного легче объяснять.