27-летняя Екатерина Катращук почти два года работает в Курдском автономном районе на севере Ирака. Лечит людей, которые бежали из осады террористов ИГИЛ.
По образованию девушка психиатр, но в близкой к войне зоне одновременно работает хирургом, акушером и стоматологом. Сначала девушка пробыла в Ираке полгода, затем подписала контракт еще на год. Каждые три месяца приезжает домой — заканчивает обучение в Институте когнитивно-поведенческой терапии, сообщает theukrainians.org.
"Здесь работают две клиники: стационарная в лагере и мобильная. Утром мы садимся в машину, берем коробки с лекарствами и едем по селам, — рассказывает Екатерина Катращук — Эти люди живут не только в лагерях, а и в селах, на заброшенных территориях, где есть хоть какие-то помещения".
По словам девушки нужно соответственно одеваться. Плечи должны быть закрыты, юбка или брюки — ниже колен. Также стоит учитывать поведенческие традиции мусульман.
"Довольно часто, когда я здороваюсь, — протягиваю руку. И бывает такое, что мужчины не отвечают. Сначала я не понимала, и мне объяснили: особенно в пост им нельзя касаться женского тела".
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Украинка снялась в итальянском социальном ролике
Проблемы бывают и непосредственно во время врачебного осмотра. "Мужчин я не могу осматривать — отправляю к коллеге-мужчине или прошу медбрата. Исключения лишь в сверхкритических ситуациях".
Раньше, чтобы осмотреть даже женщин, Катя спрашивала разрешения у их мужей, но сейчас практически этого не делает. Она ставит ширмочку, за которой сидит переводчик и слышит, что говорит пациентка. Однако порой это все усложняет — в присутствии мужчины-переводчика и женщины не всегда могут откровенно рассказать о своих проблемах, стесняются.
"Я вижу, что она прячется, не может чего-то мне сказать, — вспоминает Катя. — Бывает, что как только я попрошу переводчика что-то мне принести и он выходит, пациентка может взять меня за руку и расплакаться, говорить мне что-то, осознавая, что я ничего не пойму. Переводчик возвращается, и она, вытерев слезы, сидит, будто ничего не случилось. Незамужних девушек осматривают с особой осторожностью. Не только как гинеколог, а вообще должна быть очень осторожной, когда даже просто осматриваю живот. Потому что если девушка выходит замуж и оказывается, что она не девственница — это большой позор. В случае чего — все претензии семьи были бы к врачу".
Рабочий день украинки начинается в 8:30 и длится до 15:00. По норме один врач за смену должен принимать двадцать пациентов. Но на самом деле их приходит гораздо больше.
"Иногда бывает трудно. Я молодой врач, не могу знать всего. Тем более, здесь я не только психиатр. Здесь я и хирург, и акушер, и стоматолог — делаю все, что могу. Когда не могу — отправляю дальше. Время, правда, пациенты признаются, что не имеют денег на дальнейший осмотр профильного специалиста. Катя говорит, что не сразу понимала это, но ей встречаются семьи, которые не имеют даже 250 динаров — за эти деньги купишь разве бутылку воды или жвачку. Для таких случаев проект собирает деньги через подразделение социальной помощи. Хоть далеко не все пациенты правильно расценивают такую помощь".
Среди местных много людей не умеют писать и читать.
"Прошу поставить подпись — а они не знают как. Спрашиваю, сколько лет, — говорят: "Не знаю, смотрите в паспорте", — вздыхает врач. — Или вот женщина приходит — и оказывается, что она беременна. Спрашивает, когда рожать, а даты начала последних месячных не знает. Уже сейчас я стараюсь запоминать их праздники, чтобы ориентировать: "Это было перед тем праздником, или до этого?" Так и определяемся".
Там люди теряют все, но остаются человечными. Наши соседи не понимают английского, мы не понимаем курдский, но они угощают нас едой. Там поднимаешься по лестнице в подъезд и видишь — велосипеды стоят не привязанные, обувь стоит, ее никто не украдет
"После года и восьми месяцев в Ираке имею странные ощущения, каждый раз приезжая на несколько недель в Украину. Здесь я чувствую больше зла, негатива и жестокости, чем там. Идя по улицам здесь, я вижу, как люди часто резко между собой общаются, как мать кричит на ребенка... Боюсь вечером идти через парк. Потому что не уверена, что здесь безопасно. Возможно, у меня только сейчас такая чувствительная реакция. Не знаю. Но там я такого не вижу. Там люди теряют все, но остаются человечными. Наши соседи не понимают английского, мы не понимаем курдский, но они угощают нас едой. Там поднимаешься по лестнице в подъезд и видишь — велосипеды стоят не привязанные, обувь стоит, ее никто не украдет. Там я могу оставить машину не закрытой и знаю, что никто с нее ничего не заберет. Там я чувствую себя в безопасности".
2014-го года боевики непризнанного Исламского государства " начали массово наступать на западные и северные части Ирака, преследуя христиан и езидов. Более миллиона беженцев бежали именно в Иракский Курдистан — автономную республику Ирак и непризнанную страну, которую считают самой безопасной.
Проект, с которым сотрудничает украинка, называется STEP-IN (St Elizabeth project for Iraq in need). В конце этой аббревиатуры содержится символ "нун" — арабская буква и знак, который террористическая организация ставила на домах христиан Ирака.
"Так они давали понять христианам, что те должны либо бежать, либо становиться мусульманами, заплатив выкуп. Большинство людей убегали", — объясняет Катя. На руке она имеет татуировки с этим символом.
В 2016 году проект STEP-IN расширился на город Догук, который принимал беженцев из Синжара. С марта прошлого года Катя работает здесь.
2 
1
Комментарии