Певец Дмитрий Гнатюк, 85 лет, дважды переносил встречу из-за простуды.
— Два моих ученика пели "Наталку Полтавку". Обнимались, целовались. Им хоть бы что, а на меня перешло, — смеется в кабинете столичной консерватории. Снимает кремовый пиджак и садится напротив прямой как струна.
Вы Герой Украины, лауреат Шевченковской премии, Герой соцтруда. Какая награда дороже всего?
— Шевченковская премия. У нас в доме иконы висели и рядом портрет Шевченко. Язык украинский учил по Шевченко. Мама красиво пела. У нее был грустный-грустный голос, потому что нас было шестеро детей. Теперь остались не свете только мы с сестрой. Немидора младше на 10 лет, в селе на Буковине живет, где мы родились. Одна осталась. Один сын в Америке, второй — в Португалии, третий — в Канаде. Чтобы чувствовала себя спокойней, я ей ежемесячно деньги посылаю, хоть она и не хочет.
Отмечает, что богатства не нажил.
— Продавали меня и таких, как я, по 10–15 тысяч долларов. А на руки платили за три отделения концерта 200 долларов. Остальные забирал Госконцерт. Как-то на гастролях в Австралии, Новой Зеландии дал 57 концертов, заработал полмиллиона долларов. Меня попросили, чтобы привез их с собой. Кейс купил, цепочкой прикрепил к руке. На таможнеудивлялись: "Как вы посмели это сделать? Вас могли убить". У меня забрали кейс. Хотел, чтобы отдали 50 тысяч, а дали 20. Сказали, что больше не положено. На книжке держал 200 тысяч рублей. Тут Союз распался, все пропало.
Поет: "Віє вітер, віє буйний". Закашливается, досказывает стихом.
Внук пел за мной до 5 лет: потом ему вырезали гланды, и все
— После этой песни меня вызвали в КГБ : "Ты, сукин сын, о какой воле поешь? Тебе советское государство дало возможность учиться, а ты о бандитах поешь". Рыльский и Паторжинский меня спасали: "Он же молод, это же история наша", и меня простили. Стукачей было много, но повезло, что меня любили вожди. Никита Хрущов обожал песню "Рушничок". А Брежнев — "Ой ти, дівчино, з горіха зерня".
Вы у Сталина на 70-летии пели?
— Григорий Веревка часто брал меня в концерты. Я говорю: не могу уже ездить, потому что штаны разлазятся, а стипендия несчастная, новых не куплю. Он смеется: "Ничего страшного, выходи на авансцену, улыбайся, а назад задком-задком и за кулисы". Как-то вызвал к себе: "На деньги, купи себе костюм". Пошел я в комиссионный, вышел как франт: костюм темно-зеленый, белая рубашка и чешские туфли. Веревка спрашивает: "Хочешь в Москву поехать на юбилей Сталина?"
В кабинет заходит женщина в очках. Предлагает закрыть форточку.
— Выступили мы в театре, в правой ложе сидели Мао Цзедун и Сталин. После концерта к Веревке подходит какой-то чиновник и спрашивает, кто может исполнить для вождя пару украинских песен. Веревка показал на меня. Я решил спеть "Дивлюсь я на небо". Эта песня нравилась Сталину.
Исполняет последний куплет: " Чужий я у Бога, чужий у людей, хіба ж хто кохає нерідних дітей?".
—Сталин поднимается: "Где работаешь?" — "Я студент киевской консерватории". Сталин пригласил меня сесть за столик поесть. Вокруг знаменитости, рука дрожит. Кусаю крошечный пирожок, и он мне застревает в горле. Подошли ко мне двое: "Если не хотите, можете идти". С собой дали две сумки: одну с выпивкой, другую с закуской. Мы с Веревкой целую ночь сидели. Я впервые попробовал любимое вино Сталина "Хванчкара".
Гнатюк 22 года работает главным режиссером Нацоперы.
— Я уже не пою в спектаклях. Мне же 95 лет. Ой, сколько я сказал? 85. Кроме меня, в семье никто не поет. Сын филолог. Внук пел за мной до 5 лет: "Фигаро здесь, Фигаро там". А потом ему вырезали гланды, и все. Правнучок есть, Сашка, ему три месяца. Когда его мама беременной ходила, от моего пения подпрыгивал в животе.
Говорят, вы посадили три сада?
— Первый сад заложил в 13 лет в родных Мамаевцах на Буковине. Когда уже был известным певцом, Владимир Щербицкий — первый секретарь Компартии Украины — говорит: "Все что-то у меня просят. А ты чего молчишь?". — "Хочу земли, но вы мне только пять соток сможете дать". Через несколько дней звонит: "Бери участок на 25 соток". Это место в Старых Петровцах, в 30 километрах от Киева. Но потом бахнул Чернобыль. Чувствую, что задыхаюсь там. Померили дозиметром: радиация зашкаливает. Легло почему-то пятном прямо на мой участок. Специалисты сказали: "Хотите здесь жить — сад снести, 15 см почвы снять, угол дома развалить". Три года на тот участок не ездил. Потом его купил какой-то чиновник. Хоть я и предупреждал о радиации. Дал мне деньги, я даже не считал сколько.
Третье место искал с дозиметром.
— Купил старенький домик с 60 сотками на хуторе Майсин на границе Полтавской, Киевской и Черкасской областей. На дачу езжу сам. У меня американский " бюик". Люблю лететь по трассе с ветерком.
2 
1
Комментарии