"Просил: только не худей. Любил полных"

 

Вдова кинорежиссера Сергея Параджанова 73-летняя Светлана Ивановна живет с сыном Суреном, 53 лет, в центре Киева. Она преподавала ресский язык на факультете для инстранных студентов в Киевсокм национальном университете имени Шевченка.

Светлана Ивановна заходит в кафе на ул. Богдана Хмельницкого. Она в длинном черном пальто, поверх которого шарф с мелким узором. Седые волосы закручены в дульку.

— Иногда звхожу в переход возле метро Университет, где торгуют изделиями украинского народного искусства выходцы из Закарпатья, — говорит. Речь плавная, голос низкий, делает большие паузы между предложениями. — Не знаю, откуда эти люди знают, что я вдова Сергея Иосифовича? Но всегда здороваются, говорят, что благодарные ему за фильм "Тени забытых предков". Потому что благодаря ему мир узнал об Украине, Карпатах, гуцулах.

Снимает перчатки из тонкой материи в тон пальто. На пальцах два серебряных перстня с оригинальным орнаментом. Поправляет их, потому что камни сбились набок.

— Я родилась в Киеве, — берет чашку чая, отставляя мизинец. — После войны мой отец пошел работать в Министерство иностранных дел. В 1946 году, когда я была маленькой, он взял меня с мамой в заграничное назначение. Почти три года мы жили в Канаде. Когда мне было 14, его опять отправили за границу, но ребенка взять не позволили. Родители отвезли меня в Москву. Я два года прожила в интернате. Вернулись они, когда я окончила 9 класс московской школы и забрали меня в Киев.

Сергей Иосифович увидел меня на представлении "Дон Кихот" в Киевской опере. В антракте подошел знакомиться. Спросил, сколько мне лет, а я товетила: 16. "Какой ужас!" - сказал он. "Почему?" - спросила я. "Потому что мне 30". Провожая меня домой, он расспрашивал, что я читаю, какие фильмы и каких актеров люблю. Мы встречались все лето. Когда я поступила в университет и стала студенткой филфака, он пришел просить у родителей моей руки. Мама и папа сказали, чтоя очень молода, просили подождать несколько лет. Но Сергей Иосифович не умел ждать. Поставил перед выбором — или мы женимся, или расходимся навсегда. В ноябре мы тайно расписались.

Голову Светлана Ивановна держит высоко. У нее сережки из аметиста.

— После того, как расписались, я сказала Сергею, что мы должны рассказать о женитьбе моим родителям, повиниться перед ними. Но Сергей не захотел быть со мной в этом деле. Наверное, испугался гнева моего отца. Я была вынуждена принять удар на себя. Отец, когда узнал, рассердился, ходил по квартире и кричал на меня. Мама стала на мою сторону. А мать Сергея Иосифовича отнеслась к нашему браку с юмором. Он послал ей письмо и вложил мое маленькое фото, вырезанное из ученического билета. Через некоторое время получил телеграму с интересным содержанием: "В этом году в соседней школе закончили 10-й класс 45 точно таких же девушек." Хотела сказать, что ничего особенного во мне она не увидела.

Супруги жили вместе пять лет. Расстаться предложила Светлана Ивановна.

— Он хотел детей, семью, но чуть ли не ежедневно устраивал пирушки. Гости могли сидеть у нас до утра. Был нетерпелив, не мог дождаться, пока я повзрослею и чему-то научусь. Давил, месил, как глину, не считаясь с тем, чем меня одарила природа. Через много лет после того, как вернулся из тюрьмы, он приезжал в Киев и останавливался у меня. Я готовила ему борщ, жаркое, его любимые хачапури. Он удивлялся, как это я научилась. Я говорила: нужно было иметь терпение и дождаться моих кулинарных шедевров. Хотел меня снять в нескольких фильмах, но я даже фотографироваться не люблю. Это не мое.

В конце 1973-го режиссера осудили на пять лет лишения свободы за "гомосексуализм" и "украинский национализм".

— Мы уже были разведены, но поддерживали хорошие отношения. Я поехала в Москву просить Сергея Герасимова вступиться за него. Но его было трудно защищать. Сергей Иосифович был эпатажный, а в суде шуток не понимали. Сфабриковали дело на основе японской ручки, которую повернешь одним боком, — девушка в купальнике, повернешь другим — без купальника. И кто-то две карты из порноколоды ему подбросил.

Мужа отправили в тюрьму в Губник Винницкой области, потом перевели в Стрижавку, и в конце в Комунарск. Думали, за такую статью в тюрьмах его морально сломают. Но он и там оставался собой. Организовал выставку доморощенных художников, сушил цветы и делал коллажи. Одна из его работ — выдавленный гвоздем портрет Пушкина на алюминиевой крышке от кефира — попала впоследствии в руки Федерико Феллини. Он отлил по этому образцу серебряную медаль. Ею награждают лучшие фильмы на итальянском кинофестивале в Ремини.

Режиссера освободили на год раньше благодаря его поклоннице Лилии Брик. Она уговорила французского поэта-коммуниста Луи Арагона замолвить за него слово перед генсеком ЦК КПСС Леонидом Брежневым.

— После освобождения предлагал опять жениться и уже обвенчаться. Просил: только не худей. Перед венчанием нужно было принять крещение. Не знал, в какой из православных церквей его крестили, потому решил креститься во второй раз. Взял с собой сына, и они приняли крещение в Грузии, в городе Алаверды. Я впоследствии крестилась в Киеве, в Ильинской церкви на Подоле. Боялась сказать отцу, потому что он всю жизнь был убежденным коммунистом и религию не любил. Но с Сергеем Иосифовичем так и не обвенчались. Я не согласилась.

Сергей тяжело заболел, в легких опухоль была размером с кулак. Его прооперировали в Москве, но надежды на спасение не было. Друзья привезли его в Ереван. Я несколько раз проведывала его, попросила положить в госпиталь. Потом его возили самолетом-реанимобилем в Париж, но и там врачи не могли помочь. Умирать его отправили домой. Очень жалею, что ни я, ни сын не успели с ним попрощаться. Он умер в ночь с 20 на 21 июля 1990 года. За его гробом шли тысячи людей, это была грандиозная хода. Похоронили его в армянском Пантеоне около композитора Арама Хачатуряна и актера Фрунзика Мкртчяна.

×