Андрей Окара, политолог, Москва:
— Не думаю, что в Украине есть противоречие между русским и украинским языками. Зато есть жесткое противоречие между властью, точнее ее элитой — и народом. Сегодня в Украине вызревает настоящий бунт — общества против власти. Причем, в критической ситуации. Соответственно, власть пытается этот бунт против себя перевести в гражданскую войну между людьми.
Петр Сабашук, 54 года, предприниматель и политик, Запорожье:
— Востоку Украины — до лампочки, какой язык. Электорату совершенно безразлично. Поверьте мне, никто не пойдет защищать сегодня русский язык. Если украинский еще есть кому защищать, то за русский поднимется разве что сам Колесниченко.
Роман Кетчур, 47 лет, врач-психотерапевт, Львов:
— Пока есть такая власть — ситуация не имеет решения. Только независимая сила — ненасильственное массовое сопротивление. Такая позиция может быть поддержана и на Западе, и на Востоке. Этот рецепт показал свою действенность в 2004 году. В стране должна воцариться элита, которая будет заниматься долгосрочными интересами страны и ее граждан. Украинцы — не южный народ с горячей кровью. Мы — спокойные, довольно флегматичные. За столом угрожаем, но в действительности все будут довольны адекватным компромиссом.
Ярина Винницкая, 40 лет, психолог, Львов:
— Мы — подростковая радикально поляризованная закомплексованная нация, которая легко поддается на разные провокации и манипуляции. Уважение — признак зрелой личности. Его не выдают при рождении как свидетельство. Этому нужно настойчиво учиться, как вышиванию крестиком. Поэтому помириться — значит повзрослеть и научиться уважать самих себя и отличия между нами. Эти два уважения идут в наборе — как кульчики. К примеру: девушка, приехавшая в Киев из Белой Церкви или Боярки и быстро перешедшая на русский, очевидно, стесняется того, кем она является. И повзрослеть для нее — это, в первую очередь, научиться уважать себя.
Леонид Финберг, 64 года, директор Центра еврейской истории и культуры университета "Киево-Могилянская академия", Киев:
— Я не преувеличивал бы драматизм ситуации. Даже если председатель Верховной Рады и президент подпишут данный закон, он не станет прямым указанием к действию. Влиятельность любых законов в нашей стране минимальна. Особенно тех, которые касаются таких инерционных процессов, как развитие языка и культуры.
"Регионалы" понимают, что теряют свой электорат, и стремятся мобилизовать избирателей — показывают им, что имеют силу.
Необходимо демонстрировать солидарность позиции демократической Украины. Ее уже заявили все гуманитарные союзы — писатели, художники, философы, издатели. Чем больше сообществ и организаций, тем лучше. Это противостояние будет длительным.
Михаил Слабошпицкий, 65 лет, публицист, Киев:
— Украинский и русский мирно сосуществуют в стране. С этим ничего не нужно делать. У меня много друзей среди россиян, в частности кандидат медицинских наук Владимир Берсенев. Говорит он: "Не защищайте мой язык, я со своим русским уютно себя чувствую везде в Украине".
Дмитрий Выдрин, 63 года, политолог, Киев:
— Нужно перейти от концепции Сталина к концепции Гумилева. Первый говорил, что нация объединяется языком. А Гумилев: нация — это единство мечтаний. Не будет никаких проблем, если нация будет строиться на единстве мечтаний: о национальной гордости, единой для Львова и Донецка, Чернигова и Симферополя, о независимой индивидуальной жизни, об аутентичном хуторянстве — как мечта о большой семье, имении, о возможности воспитывать детей на родной земле.
Всеволод Речицкий, 59 лет, юрист, Харьков:
— В идеале, я язык изъял бы из Основного закона. В Конституции Соединенных Штатов Америки о нем ничего нет. Там целые города говорят на испанском, а этнические анклавы в них — на своих языках. Но в США больше свобод, и люди спокойно живут. Мы же взялись регулировать культурно уязвимые зоны. А когда вы начинаете правовыми нормами вмешиваться в культуру и применение языка, то, независимо от намерений, рискуете попасть на минное поле. В наших условиях данный закон никто не будет выполнять и все останется на бумаге.
2 
1
Комментарии
3