Киевлянин Александр Пекло, 55 лет, дважды ездил в антарктические экспедиции. В 1998–1999-ом зимовал на станции "Академик Вернадский". До 1996-го она называлась "Фарадей" и принадлежала британцам. Те передали ее Украине бесплатно, при условии, что наши ученые продолжат исследование англичан.
Александр - орнитолог, работает в Киевском естественном музее на ул. Б. Хмельницкого. Встречаемся в кафе "Домашняя кухня", расположенном напротив музея.
Хочется в Антарктиду опять?
— Уже не выйдет, здоровье не то. А хотел бы. Этот край тяжело отпускает от себя. Представьте: полтора года не были дома. Приехал — семья счастливая. День-два — мне стало грустно. Думаю, пойду к кому-то из киевских ребят из экспедиции. Приходим с сыном, коллега отворяет двери — а там сидят почти все, с кем два дня тому назад прощались. Нас было много из разных уголков Украины, не поразъезжались.
Александр Пекло рассказывает, что недавно вернулась нынешняя экспедиция.
— Такие загорелые, смешные — улицу переходить боятся. Год машин не видели!
Хоть Антарктида не такая безлюдная, как кажется. Самолеты пролетают, да и туристов на ледовом континенте бывает достаточно много — американцы, японцы, австралийцы.
— Женщинам-туристкам до украинок далеко, — замечает Александр. — Но наши мужики оживают: каждый тянет к себе на экскурсию — кто в медпункт, кто в лабораторию.
Пекло добавляет, что на других станциях есть женщины. А на украинской такой эксперимент сделали только раз.
— После того решили — нет, — улыбается. Наш разговор в кафе слушают за соседними столиками. — Нет женщин — нет проблем. Хотя у нас есть антарктический ребенок — была в группе семья, так они как раз в экспедиции зачали девочку, ей уже девять лет.
Женщинам психологически тяжелее переносить замкнутое пространство. Да и мужчинам нелегко. Однообразие подавляет. Потому есть свои правила. В выходной все сходятся на общий ужин при галстуках.
В Антарктиду по международным правилам нельзя ввозить никакую флору и фауну. Александр с коллегами нашли в ящике таракана — он стал любимцем. С коком Василием смастерили ему домик, миски.
Больше месяца мужчина сам работал на острове Питерман. Ближе всего, в 40 милях на север, американская станция Палмер. Со своими держал радиосвязь.
— Там много мхов, лишайников. А цветок — только один, и один злак местный.
Улицу переходить боятся — год машин не видели
На острове живут два вида пингвинов. Пугливые, но когда гнездятся — доверчивые. Гнездо, как лунка кратера, сделанное из камней. Самка насиживает двое яиц, самец с берега носит камни, так упадает. Случайно, украдет у соседа — тогда караул! Пингвины общительные, дружелюбные. А к птенцам строгие: не отходи от родителей, не оставляй пределы колонии, не отзывайся к чужим — потому что заклюют на смерть.
Что делали длинными зимними вечерами?
— Точили пингвинов! Из дерева на станке вытачивали матрешек, разрисовывали их потом под пингвинов, внутри каждого было яйцо — с одной стороны украинский флаг, с другой — британский. Туристы их охотно покупали — один пингвин шел за 50–70 долларов. Я рисовал акварели с местными пейзажами. Одна даже есть у Ющенко, я подарил.
Выходим на улицу.
— Вот бросил курить, — говорит Александр. — Сто раз пробовал — не выходило. Прихватило сердце, врач говорит: будешь курить — сдохнешь! Полтора года не курю. Правда, пузо выросло. Но на Иордан купался в Днепре. Бабульки спрашивают: вы морж? Нет, говорю. Но купался в воде, где минус два! Не поверили. А это правда. В Антарктиде вода соленая, замерзает при минусовой температуре.
Перед нами проходит женщина в меховой шубе.
— Я сегодня такой, как эта, наклейку на спину нацепил. Она не видела, а другие читали. У меня еще одна, хотите, вам подарю?
На наклейке мордашка маленького енота и подпись: "Его жизнь дороже! Для одной шубы нужно убить 30 енотов".
1 
1
Комментарии