Как трудно с людьми железных принципов. Им хоть кол на голове теши — все как горохом о стенку. По-видимому, тяжелее только с людьми, у которых вообще нет никаких принципов. Тогда каждое слово в их сторону входит, как нож в вату.
Была в моем школьном детстве учительница истории и обществоведения. Надеюсь, она жива и здорова, хотя ей уже сильно под 80. Мы нежно звали ее Бабой Лидой и любили какой-то очень странной любовью.
На ее фоне все другие педагоги были оппортунистами и попутчиками. Сказать, что она была человеком железных принципов — требовательной, принципиальной и фанатичной — это не сказать ничего. Она была большевичкой и не давала спуску никому.
Парадокс лишь в том, что в своей, казалось, слепой вере в коммунистические идеалы она была настолько нестандартной и живой, что давала фору всем своим коллегам. У нее из глаз буквально сыпались искры. Она рисовала воздушные круги, когда рассказывала нам о ГОЕЛРО, и меряла широкими шагами класс, изображая контрнаступление Первого Белорусского фронта.
Она была большевичкой и не давала спуску никому
И — о, странная вещь — она уважала меня, хотя я придерживался полностью противоположных и на то время еще опасных взглядов. Я носил сине-желтый значок в русской школе, спорил с ней на уроках о ленинской национальной политике и сталинских "скачках". Ее догмы качались под напором моих аргументов из "Огонька" и фактов из "Нового мира".
Когда началось национальное возрождение, она была единственным человеком из числа школьных авторитетов, который не читал мне мораль после визита гебистов к директору. Был 1990 год, мне было 16, и я принял участие в демонстрации, где шел рядом с лозунгом "Прочь диктатуру КПСС".
Я мог тогда вылететь из школы, но не вылетел. И сегодня я почему-то убежден, что тогда именно упорная коммунистка Баба Лида защитила меня. Потому что ее слово всегда было последним.
1 
1
Комментарии
2