Наша и привозная

 

— Какой бензин хочешь?

— 95-й, — отвечаю и иду к кассе рассчитываться. Заплатив, даю ему гривню чаевых, или же бензиновых, а он, по-видимому, совсем ошалев от моей щедрости, заговорщицки подмигивает и говорит:

— Давай отойдем, разговор есть.

Я отхожу с ним в сторону, к бензиновым пистолетам, а он сразу переходит к делу:

— Слушай, мальчик, ты больше 95-й не бери, — он перехватывает мой удивленный взгляд и объясняет: — Смысла нет. Вот дай левую руку!

Слушай, мальчик, ты больше 95-й не бери. Смысла нет

Я слушаюсь, а он берет ее, как неживую, и своей правой направляет на нее поток 92-го из бензинового пистолета:

— Ой, многовато, — извиняется он и, не успел я моргнуть глазом, как уже моя правая рука в 95-м бензине.

— И что? — только и успеваю я отреагировать на этот лабораторный эксперимент.

— Теперь помаши руками, — и я изображаю бензиновую птицу. — Смотри — левая уже сухая, а правая — маслянистая и грязная. На левой — наш, украинский, бензин. На правой — не наш, привозной. Короче, сам видишь.

Он дал мне вытереться своими рабочими рукавицами, и мы дружественно пожали друг другу руки. В этом было что-то от посвящения, что-то от абсурда, что-то просто от жизни. Все следующие 500 километров пути я пытался отмыть запах и наблюдал, как меняется цвет и текстура эпидермиса на моих руках. С тех пор я мысленно называю свои руки — 92-я и 95-я. 92-я — наша, украинская, а 95-я — не наша, привозная.

×