Пес

Я часто вспоминаю один польский рассказ о псе. Конечно, рассказать его сюжет — значит сделать "медвежью услугу" будущим читателям. Стоит лишь сказать, что в действительности рассказ — об одиночестве художника в большом и чужом городе, где гуманистическая патетика соревнуется с остросюжетной абсурдностью. И эта последняя побеждает. В конце текста в результате стремительных сюжетных коллизий герой Януша Рудницкого буквально ест мясо старого чешского пса, за которым он должен был присматривать.

Дело в том, что в последнее время я очень часто слышу в свой адрес приблизительно такое: "Чего ты заперся в глухомань? Скоро мхом порастешь! А ведь жизнь стремительна и быстротечна — нужно все попробовать!" Вот когда разговор заходит о многочисленности вариантов, которые дает город, и отсутствии перспектив и лесной тишине, в которой я уже три года живу, что-то внутри меня упирается: "Старик, не слушай их, ты прав".

С одной стороны, я никак не могу преодолеть эту свою правоту, хотя иногда скучаю за шумными улицами и метро, кафешками и друзьями, громкими презентациями и театральными представлениями. Кстати, плохими, потому что театр у нас в целом слабенький. Я все это уже видел и слышал. И все это мне за 14 лет изрядно надоело.

Чего ты заперся в глухомань? Скоро мхом порастешь!

Однако, с другой стороны, как избавиться от впечатления, что какая-то форма жизни проплывает мимо тебя? А ты здесь в лесу, вместе с двумя украинскими псами — Бруно и Гавой, которые и завелись именно в этой жизни. И — главное — им здесь хорошо. Мы в ответе за тех, кого приручили? Нет, если быть честным до конца, мы жизненно зависимы от прирученных. И если кому-то покажется такое затворничество свободой — не верьте. Это добровольная форма несвободы без права передвижения. И если бы мне вдруг приспичило ее сменить, то пришлось бы их съесть. И не так, как в тексте Рудницкого, а вполне реально.

Но что-то подсказывает, что мы вместе доживем до старости. И вообще, еще неизвестно, кто кого съест.

×