В начале 1990-х нужно было на что-то опереться, чтобы не потерять почву под ногами. Несколько моих приятелей оперлись на штыковые лопаты. Их трое, им было едва за 20. Зарабатывали тем, что копали могилы на городском кладбище. Это была бригада серьезных рабочих. Откуда-то у заводских ребят взялась бизнесовая жилка и деловая хватка. Кладбище — даром что царство мертвых — было тогда самой живой частью нашей жизни.
И вот они втроем — Слон, Димыч и Андрей — копали могилы. Уставшие приходили с работы и показывали нам, младшим, потрескавшиеся от мозолей ладони. Их финансовое положение было, как для того времени, просто прекрасным. Именно тогда я впервые услышал слова "левак", " накалы мить", "магарыч". Кладбищенские волки охотно делились своими маленькими хитростями. Я до сих пор знаю, как сделать заготовку для могилы на зиму или бетонную опалубку под памятник.
Я тогда мотал на ус, потому что серьезно готовил себя к кладбищенскому поприщу. Мне предлагали стать четвертым, но что-то внутри меня ужасно этому сопротивлялось. Это не был страх смерти. Мы, кажется, все его потеряли вместе с добродетелью.
Лопата пробьет трухлявую доску
Я боялся копать в семейном секторе. Я просто не знал, что буду делать, когда там, на глубине полтора метра, заканчивая копать кому-то могилу, ошибусь на несколько десятков сантиметров. И лопата пробьет трухлявую доску, а в гробу будет лежать кто-то, совсем не испорченный временем. Это будет рука или голова. И мне нужно с этим что-то делать. Как-то жить дальше.
Странное ощущение. Почему-то до сих пор мне кажется, что тогда обязательно нужно будет заговорить с этим человеком. Как с кем-то, к кому пришел в гости без коробки конфет, бутылки или букета цветов. Просто со штыковой лопатой в руках.
2 
1
Комментарии
4