Иван Ижакевич последнюю картину начал за неделю до смерти

 

— Смотри, дитя, если будешь послушным, станешь попом. А когда еще лучше будешь учиться, то и благочинным. А если Господь над тобой сжалится, то и архиереем, а то и митрополитом, — наставляла крестьянка Мария Ижакевич сына 10-летнего Ивана, провожая в Киев.

В городе дядя устроил парня жезлоносцем у архиерея в Братском монастыре на Подоле. Иван часто с интересом наблюдал за учениками монастырской иконописной школы. Как-то один из них зарисовал карандашом кучера, который сидел на телеге, запряженной лошадьми. Раздобыв карандаш и бумагу, на следующий день Иван сам это нарисовал. Дядя, увидев рисунок, отдал парня в иконописную школу.

Иван еще из села знал названия чуть ли не всех икон — мать научила, показывая образа дома, у соседей, в церкви. Любил наблюдать также, как мать и бабушка прихорашивали беленые стены дома к праздникам: наносили на них печати — цветки, вырезанные из картофелин. Их вмачивали в разведенную рыжую и желтую глину, красноватый глей, свекольный сок, синьку. Мальчик также заглядывался на народные вышивки, резные мисники, разрисованные лари, спинки домашних скамей, оконницы, декорированные всевозможными зубчиками и бегунками. В селе начал рисовать. Первым его полотном стала задняя стена риги, на которой давал волю своей фантазии угольком.

Когда через год мать приехала в Киев навестить Ивана, была поражена: сын уже сам нарисовал несколько икон. Вскоре он начал получать заказы, получил первый заработок. Но когда побывал в рисовальной школе Николая Мурашко на выставке ученических работ, понял: в иконописной школе многим не овладеешь. Возникла проблема: парню не было чем платить за учебу у Мурашко.

— Будешь учиться в старших классах и работать репетитором в младших, — нашел выход руководитель школы. — Так будешь иметь деньги на учебу.

Через год группу преподавателей и учеников рисовальной школы пригласили для расчистки и реставрации многовековых фресок в Кирилловской церкви, которая стояла в Киеве еще с древнерусских времен. Под более поздним слоем росписи обнаружили около 600 кв. м фресок. Это была совсем другая иконопись, чем та, которую до тех пор видел Иван. Искусствовед Адриан Прахов, который руководил работами, для реставрации фресок привез из Петербурга выпускника Академии искусств Михаила Врубеля. От него Иван Ижакевич узнал много нового о византийской живописи и древней иконописи.

— В школе меня считали старшим и поручили реставрировать фреску, которая лучше сохранилась, — вспоминал Иван Ижакевич. — Выполнив работу, я от Прахова и Врубеля получил похвалу.

Выполняя на хорах Кирилловской церкви композицию "Сошествие Святого Духа", Врубель объяснял 19-летнему Ивану, почему он преднамеренно отступает от реальных пропорций тела, допускает условности в изображении святых.

— Здесь школьная грамотность не подходит, — говорил. — Нужно творчество.

Он позволил Ивану в любое время присутствовать при росписи, хотя другим это разрешалось лишь иногда. Михилу Врубелю импонировало, что начинающий художник мгновенно усваивает сказанное, имеет четкий рисунок, хорошо чувствует цвет.

— Напишите что-то в той нише справа, — сказал он как-то Ижакевичу. — Кого-то из святых...

Иван написал Богоматерь. Михаил Врубель долго рассматривал образ.

— Едьте в академию в Петербург, пока там есть Чистяков, — сказал, имея в виду своего преподавателя основ акварельной живописи. — Он вас научит хорошо чувствовать форму и безукоризненно компоновать. Я передам ему письмо, чтобы обратил на вас внимание. А то там скоро начнется репинщина и многое обернется на ремесленничество.

Иван Ижакевич удивился, потому что слышал о Репине много хорошего. Он вспомнит слова Врубеля на четвертом курсе. Тогда Илья Ефимович пригласит Ивана жить к себе, будет помогать продавать картины. Но Репин — мастер подобрать цвет, залихватски наложить мазок — был плохим учителем.

Ижакевич прежде всего хотел стать иконописцем. А научиться этому у Репина было невозможно. Поэтому Иван оставляет учебу в академии и возвращается в Украину.

Ижакевич имел хорошую зрительную память. Расписывая храмы, святых рисовал с родных и крестьян-соседей, которых знал сызмальства. В трапезной церкви Киево-Печерской лавры в образе Марка Гробокопателя нарисовал своего деда Родиона. Есть здесь также Трохим Легкий, сосед Ижакевичей. Он же изображен на картине "Жнут камыш". Дядю, который пристроил Ивана в школу иконописи, увековечено в церкви Всех Святых над Экономическими воротами.

Шевченковского Перебендю рисовал с отца. Он также воспроизведен в образе евангелиста Матфея на росписях Покровской церкви на киевском Подоле. А прообразом евангелиста Луки служил отец Мараховский — родственник художника, священник из его родного села Вишнополь.

Последнюю свою картину Иван Ижакевич начал за неделю до смерти. Художник умер на второй день после своего 98-летия.

×