Олекса Тихий родился 27 января 1927 года на хуторе Ежовка Константиновского района Донецкой области. Был диссидентом, правозащитником, педагогом, языковедом, членом-основателем Украинской хельсинкской группы.
Окончил философский факультет Московского госуниверситета. Учительствовал, преподавая физику, математику, украинский язык.
Впервые его арестовали в 1948-м. Обмолвился перед выборами в верховный Совет СССР: "Какой может быть выбор, когда кандидат один?" Имел был тогда 21 год. Отпустили после "профилактической беседы". 15 февраля 1957-го – второй арест, за письмо в ЦК КПСС с протестом против оккупации советскими войсками Венгрии. "Мадьяры имеют право сами решать свои внутренние дела", – писал Олекса Тихий, на то время заведующий учебной части Алексеево-Дружковской средней школы под Краматорском.
Областной суд вынес приговор: семь лет лагерей строгого режима и пять – лишения гражданских прав за "антисоветскую агитацию" и "клевету на КПСС и советскую действительность".
"Везде в Украине, где бы он не был и с кем бы не говорил, разговаривал только на украинском языке, – вспоминает Григорий Гребенюк, товарищ Олексы Тихого. – Только тогда, когда знал точно, что человек из России и не понимает украинского, переходил на русский. Не чувствовал дискомфорта, как бы косо или презрительно на него поглядывали малороссы: будь то россияне, рожденные в Украине, или просто малосвідомі и не очень образованные украинцы".
Отбыв срок, в 1964-м Олекса Тихий вернулся на родной хутор к матери Марии Кондратьевны – отец умер на войне. Завел пасеку. Сменил с десяток профессий: грузчик, выжигатель, слесарь-монтажник, оператор-дефектоскопист, пожарный. Посменный график давал возможность отлучаться на несколько дней. Ездил в Москву, Киев, Львов, Ивано-Франковск. Посещал друзей-узников, работал в библиотеках.
"Домашней работой и огородом занимался редко, и то только по просьбам матери, – продолжает Гребенюк. – Часто выручали сестры, которые приезжали из Артемовска и Краматорска, где имели семьи. Ему было неудобно перед матерью, но на будничные хлопоты предпочел не терять времени. Писал статьи в местных и республиканских газет – об изменении учебных методик, притеснении украинского языка на Донбассе, осквернение степных могил возле родного хутора".
О жизни Олексы Тихого ничего из его произведений не опубликовали. В 1971-м прислал в редакцию газеты "Радянська Донеччина" статью "Размышления о украинском языке и культуре в Донецкой области". "А что же будет через 20-30 лет? Кем станут сегодняшние дети, от колыбели слышавшие только суржик и русский язык, в школе изучают украинский как иностранный? Неужели наши дети и внуки во время переписей будут записывать себе: "Национальность – советский, украинского происхождения, родной язык – донбасский?", – рассуждает в ней. Из редакции ответили: в статье есть много дельных замечаний, но для печати она не годится.
"Донетчина будет через 10-20 лет составной частью украинской нации? – спрашивал в письме к председателю президиума Верховного Совета УССР Ивана Грушецкого 24 апреля 1973 года. – Думается, что не будет, если основной элемент духовной культуры – язык – будет так интенсивно витіснятись во всех сферах жизни, особенно в учреждениях образования".
В ноябре 1976-го Олекса Тихий становится одним из основателей Украинской хельсинской группы, которая должна была способствовать соблюдению демократии и прав человека. Готовит материалы на защиту украинского языка, распространяет самиздат, пропагандирует создание фонда для оказания помощи семьям политзаключенных. За несколько месяцев – очередной арест. Суд над Олексой Тихим и правозащитником-киевлянином Николаем Руденко состоялся летом следующего года в Дружковке. Официально заседание было открытое, на самом же деле проходило за закрытыми дверями "ленинской комнаты" торговой конторы "Змишторг".
Суд длился неделю и напоминал спектакль. На небольшом возвышении-подиуме стояли стол с трибуной. Слева за перегородкой – скамья подсудимых, напротив – судьи. На смонтированных над их головами полках – 49 толстых томов судебного дела. А на столе – поіржавіла немецкая винтовка, "вещдок" террористических намерений диссидентов. Ее нашли во время обыска Тихого семейного дома в Иживцы. Это оружие 1943 года подобрал старший брат Алексея Николай. Потом ушел на фронт и не вернулся. Про винтовку никто и не знал. Теперь же в статье "ведение антисоветской агитации и пропаганды" Тихом добавили обвинение в незаконном хранении оружия.
Родственников – мать и двух сыновей – позвали на шестой день. Зато сразу завезли "возмущенную общественность" – партийцев из разных районов Донецкой области. Когда Алексей делал замечания судье или адвокату, который защищал подсудимых лишь формально, публика показательно кричала.
"Прошу утихомирить "общественность", мне трудно говорить", – обращался тогда к руководителю процесса.
По заказу КГБ труда Тихого оценивал заведующий кафедры украинского языка и литературы Донецкого университета Илья Стебун. Утверждал, что общался с подсудимым ранее и тот выразил враждебные взгляды на национальные вопросы.
"Он ненавидит русский язык", – уверял.
Приговор Тихом: 10 лет лагерей особо строгого режима и пять лет ссылки. Руденко – семь и пять соответственно. "Никакой моей вины в том, что мне дали 15 лет, нет, но закон для судей ничто был и, видимо, пока что будет, – пишет Олекса Тихий в письме к меньшей сестры Шуры 19 октября 1977-го. Он прибыл в лагерь села Сосновка в Мордовии. – Настроение у меня бодрое. Я делал только то, что является не только правом, но и обязанностью, преступления никакого не совершил, и пусть мучаются сами те, кто меня закрыл. Истина всегда побеждает. Правда, иногда после смерти".
В августе 1979 года посетить Олексу хотела его первая жена Ольга. Приехала в Нижнего Тагила, где он лежал в лагерной больнице. Пробыла там две недели. Почти ежедневно ходила к начальнику лагеря полковника Хайлака – тот каждый раз притворялся, будто не помнит, кто она такая. Свидание так и не дал. Зато приказал закрасить окна и обить войлоком дверь палаты, где лежал Тихий: чтобы тот не узнал, что жена ходит круг корпуса.
Много раз Олекса Тихий объявлял голодовку, протестуя против нечеловеческих условий содержания политзаключенных – нарушение их прав на переписку, свидание. Одна из таких длилась 52 суток. 1978-го на 17-й сутки очередного голодания у него произошел внутрижелудочный кровоизлияние. Мучился 18 час. Когда Тихого принесли в больницу, имел давление 70/40. Начальник лагеря предложил написать покаянную заявление. Категорически отказался.
"Жить будете в муках и недолго", – пообещал хирург-чекист Олексе Тихом, повествует его сосед по камере Василий Овсиенко.
И сшил узнику желудок в виде "песочных часов". Еда проходила тяжело, со страшными болями. "Выйдем на прогулку в тот дворик, а Олекса, вот такой израненный, станет в углу на голову и стоит долго-долго, – вспоминает Овсиенко. – Говорит, это полезно для кровообращения – когда-то занимался йогой. А ходил уже согнувшись. В том дворике больше лежал на скамейке или на снегу, поджав ноги под грудь. Или наберет воды в рот и с час сидит за книгой или за работой. Это, говорит, тоже полезно. Психологическая упражнение. Чтобы сосредоточиться в себе. И не поддерживать пустых бытовых разговоров".
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Требование – писать только на русском. Даже к матери должен был обращаться на чужом языке".
Олекса Тихий последние годы заключения все время болел, перенес несколько операций. Желудок ничего не воспринимал, возникли спайки кишок. 19 апреля 1984-го имел последнее свидание, 40-минутное, с женой Ольгой и двумя сыновьями. Был ужасно худой, сам передвигаться не мог – завели под руки. Но спокойный.
5 или 6 мая 1984-го Олекса Тихий умер в тюремной больнице в Перми. Ему было 57. До окончания срока заключения оставалось менее чем три года.
Останки Тихого вместе с прахом Василия Стуса и Юрия Литвина перевезли в Киев и 19 ноября 1989 года похоронили на Байковом кладбище. Указом президента Украины от 8 ноября 2006 года Тихого наградили орденом "За мужество" первой степени (посмертно).
1 
1
Комментарии