На похоронах Михаила Горыня спели колядку

Бывшего политзаключенного и народного депутата Украины Михаила Горыня похоронили во Львове во вторник. Он умер в 83-летнем возрасте в воскресенье. Говорят, последний год болел раком. В молодости имел несколько сердечных приступов.

В 10.30 с Горынем прощаются в церкви Святой Троицы на ул. Тершаковцев. Возле здания в теплых зеленых шинелях стоят курсанты военного лицея им. Героев Крут. Кое-кто курит. Внутри человек двести. Почти все сидят на деревянных рядах. В церкви тихо. Периодически у кого-то звонит мобильный.

- Ну что, друг, оставил меня самого. Как так? - вздыхает бывший политзаключенный и народный депутат Степан Хмара, 75 лет. Касается руки покойного, ставит под гроб венок. Вытирает слезы и направляется к родственникам Горыня.

Деревянный гроб стоит на возвышенности, застеленной гуцульскими коврами. Рядом - сине-желтый флаг, перевязанный лентой. Вокруг венки, цветы. Больше всего - красных роз. В ногах - венок из хвои и калины. Покойный одет в вышиванку, которую носил при жизни, в руках образок Божьей Матери и деревянные четки.

Справа стоят родственники Михаила Николаевича - сын 40-летний Тарас, младшие братья 76-летний Богдан и Николай, 67 лет. Дочь 48-летняя Оксана поддерживает под руки жену Горыня 83-летнюю Ольгу - маленькую седую женщину в черном берете. Той трудно стоять, периодически опирается на край гроба.

- В церковь даже не влезла, пойду на кладбище прощаться, - на улице утирает слезы Людмила Бовань, 49 лет. Держит букет белых хризантем. - Я покойного никогда не видела, а вот мой муж дружил с ним, они земляки. Петр сейчас очень болен, лежит в больнице, так пришла я за него. Рассказывал, что родители Горыня были настоящие интеллигенты. Из родного села люди к Михаилу шли за помощью - не отказывал никому, мог денег дать на лечение. Мужу доктора посоветовал хорошего, тот к нему, как к родному относится.

- У него было одно хобби - Украина, - добавляет 61-летний Всеволод Иськив, общественный деятель. - Четкий человек, трудоголик. Жена Оля постоянно говорила "Миша, надо подлечиться, меньше работай". Но у него была максима: "Кто, если не я, когда, если не сегодня?" Три года тому назад в Киеве отмечали 20-летие Народного руха Украины. Горыня жена не пустила - уже тогда плохо чувствовал себя. Еще и так, дай Бог, прожил столько. Он и Вячеслав Чорновил (председатель Народного руха Украины. - "ГПУ") - люди разного характера. Друзьями не были - это точно, только соратниками. Чорновил был украинским героем, а Горынь - больше галицким, нашим. Вячеслав загорался как спичка, если что-то не по нему, а Михаил - уравновешенный и спокойный.

Через час в церкви негде протиснуться. Мужчина в черном пальто просит людей отойти от гроба. Заходит владелец наибольшего во Львове рынка "Южный" Петр Писарчук, 57 лет. Касается края гроба, склоняет голову, шепчет несколько слов. Подходит к вдове, полегоньку обнимает, пожимает руки братьям покойного. Еще 15 мин. стоит в церкви, потом идет.

Монахиня высоким жалобным голосом зачитывает поминальную молитву, вокруг все крестятся. К гробу помогают протесниться между людьми писателю 83-летнему Роману Иваничуку, ходит с палочкой. Тот молча смотрит на покойного. Вместе с директором Оперного театра 69-летним Тадеем Эдером становится за престолом.

- Мы хороним великого человека. Настоящего украинца, который стоял у истоков нашего государства. Давайте искренне помолимся, - поэт 73-летний Игорь Калинец читает "Отче наш". Все громко повторяют молитву.

- Если бы вы знали, какой сильный характер у него был, - шепчет академик Михаил Голубец, 83 года. - В 1970-ом его освободили из тюрьмы в Мордовии. Пришла телеграмма, чтобы кто-то из семьи забрал его из тюрьмы. Поехал брат Николай. Тюремщики говорят: покупай билеты, забирай брата. А Михаил уперся: "Не будет он мне ничего покупать. Привезли вы меня сюда - будьте добры, назад отправьте". И спецслужбы купили ему билет на поезд. А могли и отомстить.

Возле церкви больше пятиста человек. Почти все с венками, цветами, у некоторых - ветки калины в руках. Немолодые мужчины без шапок стоят группками. Дворник в свитере и потертых штанах посыпает солью лед возле входа.

- Расскажи молодежи, как Горынь КГБ благословил, - просит кто-то секретаря научной библиотеки Львовского университета им. Ивана Франко Григория Чопика, 56 лет. Его обступили тесным кольцом несколько седых мужчин.

- А то никто не знает ту оказию, - смеется Григорий Чопик. - В 1991 году в Киеве собирали политиков, верхушку власти, чтобы решить, что делать с бывшим КГБ. Расформировать и сделать Службу безопасности, или как. И идет Горынь, он тогда был депутатом, к сцене выступать. По пути его хватают за руку. Смотрит - а это полковник-кагэбист, который его допросы вел. В глаза смотрит и говорит: "Что, Горынь, зуб за зуб?" Тот выдернул руку, вышел на сцену и говорит: "Если кто-то из вас думает, что будет "зуб за зуб", месть и преследования, то вы ошибаетесь. У вас есть два варианта. Забыть о КГБ и отметить в голове, что есть Служба безопасности Украины, а ваша цель - служить народу Украины. Второй вариант - написать заявления на освобождение". Так с благословения Горыня и переформировали эту структуру.

В 13.30 гроб в черном катафалке везут на Лычаковское кладбище. Впереди едет патрульная машина милиции. Прохожие останавливаются, снимают шапки. На улицах приспущены государственные флаги с черными лентами.

Процессия заходит на кладбище. Военные устанавливают закрытый гроб на подставки и становятся около него в почетный караул. Священники читают молитву. Речи длятся час. Казаки стреляют из пушки и пистолей. Женщина с хлебом просит за упокой души умершего каждого угоститься кусочком. Кто-то затягивает гимн Украины, все подхватывают. Когда гроб опускают в яму на поле почетных захоронений, соратники Горыня поют колядку "Нова радість стала", повстанческие песни "Червона калина", "Смерть катам".

Николай Горынь приглашает всех на поминальный обед в кафе "Новое" в 150 м от кладбища.

×