"Если вы ужасаетесь Бучей, должны умножать на десять и это будет Мариуполь" - мэр Вадим Бойченко

К началу войны в городе было около 500 тысяч. После первых обстрелов жители начали эвакуацию. И самостоятельную, и с участием нашей областной администрации. Были поезда, которые, к сожалению, заполнялись не полностью – около 30 процентов. Но в это время на собственном транспорте, по нашим оценкам, выехало около 100 тысяч человек. С 27 февраля город взяли в кольцо. Оккупационные войска расположились вокруг города и сразу начали обстрелы. Уже тяжело было проводить эвакуацию. Хотя мы предлагали. Пытались это делать при поддержке и президента, и вице-премьера Ирины Верещук. Россияне говорили, что это можно сделать, давали согласие, и должны были работать "зеленые коридоры". Они от нас получали информацию, где будут места сбора, наши автобусы. И корректировали огонь и уничтожали коммунальный транспорт. Сначала было 150 автобусов и на 11 марта не осталось ни одного.
Люди выходили и ждали эвакуации. А режима тишины не было. И когда мы с военными открывали условную дверь в наш город, то в это время вражеские войска, танки врывались. Каждый раз, где мы планировали выход из города, они были там.

С 16 марта появилась возможность уехать из города на личном транспорте. До этого это было невозможно. Наши военные выпускали, а на блокпосте оккупантов говорили, что нет команды. И сейчас этот коридор работает тоже. Но нет режима тишины. Люди доезжают в Бердянск. А дальше мы их забираем. Уже около 160 тысяч так вывезли. До Запорожья доехали около 95 тысяч человек. Вокруг города в поселках и в самом Бердянске – около 70 тысяч человек, ожидающих эвакуации. В Мариуполе около 120 тысяч горожан. Российские оккупационные войска принудительно депортировали в так называемую ДНР и РФ около 40 тысяч человек.

Могут говорить, что угодно. Они всегда и везде врут. Есть база депортированных, которую они сами создали. Мы ее верифицируем с реестром громады. Уже обнаружили 33 500 наших жителей города. Это для меня официальная информация.

До 21 марта коммунальные предприятия еще фиксировали убийства, совершенные РФ в Мариуполе. Официальная цифра убитых их войсками на 21 марта около пяти тысяч человек. Но в это время на улицах города было много людей, погибших от вражеской артиллерии или авиации. Начались уличные бои, танковые. Поэтому невозможно было считать и собирать тела, количество которых шло на тысячи. Мы это фиксировали свидетелями. Они уже на подконтрольной части Украины и дают показания.
Затем российские войска продвинулись в город и приступили к зачистке. Закрыли доступ местных жителей. С пропиской нельзя попасть в город. Это началось три дня тому назад. Чтобы никто не знал о преступлениях. У нас есть свидетели этого всего. Эти люди, рискуя жизнью, дали информацию. На склады рядом со Старокрымским кладбищем свозят тела. Копают братские могилы, чтобы хоронить людей. Также там работают мобильные крематории. Так будут скрывать свои преступления.

Так и есть. Но они должны предоставить списки вывезенных. Пусть докажут. Это преступники. И используют все возможные инструменты.

Мариуполь не встал под флаг так называемой ДНР еще в 2014 году. На это есть обида. За восемь лет город сильно изменился. Он стал современным и европейским. Президент говорил, что есть своеобразный мариупольский эффект, который следует распространять в государстве. И это их беспокоило. В Донецке за это время ничего положительного не было, а Мариуполь изменился. И над городом – украинский флаг. Мы стали не только обществом, но и нацией. Их это очень пугало. И люди здесь изменились. Стали другими. Не ждали российскую армию. Если сравнить условную поддержку РФ в 2014 году – почти 70 процентов. На 24 февраля 2022-го – чуть больше 20 процентов. Оккупанты были этим и обижены, и озабочены. С 9 марта подняли авиацию, подогнали корабли и каждые 30 минут бомбили. Это месть и зависть.
Главная реформа, которая была у нас очень эффективной, – это децентрализация. Но каждый город эта возможность использует по-разному. Мы создали миссию Мариуполя – что мы витрина восстановленного украинского Донбасса. Для нас важно, что между Мариуполем и Донецком расстояние 100 километров. Между городами была такая Берлинская стена. Ее можно разрушить из-за развития украинского Мариуполя. Многие прилагали усилия, чтобы стать самым прозрачным городом государства, привлечь больше инвестиций. Получили 240 миллионов евро и начали строительство – новые дороги, транспорт, парки, набережные, школы, детские сады, торговые центры. Город изменился, люди изменились. Наслаждались жизнью.

 

Уже сейчас понимаем, почему город так быстро разрушили с точки зрения критической инфраструктуры, водо-, газо-, электроснабжения. Пособниики вражеских войск – это коллаборанты, корректировавшие огонь. Запасы пищи, которые у нас были для бомбоубежищ, спрятали в коммунальном предприятии. Они его обстреляли. Сегодня мы знаем, кто корректировал огонь. Также и почему разбили наши коммунальные автобусы. Иващенко руководил предприятием Азовмаш, которое остановило работу в 2012 году. Строили вагоны, цистерны, технику для РФ. Там перестали это покупать. Вместо этого переманили специалистов. Те забрали секретную информацию. Есть уголовное производство. Иващенко продавал оборудование с предприятия на металлолом. Поэтому тоже есть уголовное производство. Есть задолженность по зарплате 30 тысяч работникам.
В 2014-м Иващенко с пособниками пытался захватить власть в городе. Им это не удалось. Ждали реванша. Избрались на местных выборах в городской совет как партия ОПЗЖ. Предлагали своего мэра. Их кандидат проиграл. Также хотели взять большинство голосов, чтобы контролировать бюджет города. Тоже не получилось. Теперь хотят руководить в разрушенном городе.

Сегодня работают.

Системы залпового огня работают квадратами. Они понимали, что делают. Продвигались вперед 50-100 метров каждый день. Сжигали целые жилые кварталы. Так каждый день. Почему такие большие жертвы? Трудно сказать. Это зависть. Потому что главари так называемой ДНР считали, что они какие-то мученики. И нужно разрушить Мариуполь – город, который так ярко расцвел. Почему закрыли эти так называемые пропускные пункты? Потому что когда приезжали из Донецка и видели Мариуполь, говорили: "Мы тоже так хотим". А такого там нет. И они закрыли эти пункты.

Еще осенью 2021 года читал статью, когда американские эксперты давали оценку, как будет происходить война в Украине. Но мы все считали, что такого вообще не может быть. Рисовали для себя войну 2014-2015 годов. Чуть-чуть постреляли, немного просунулись – мы атаку отбили. Но все пошло по-другому. У них есть какая-то методичка, по которой работают. Что нужно отрезать от всей критически важной инфраструктуры, и они по этому системно работали. Кто-то давал им информацию, кто-то корректировал огонь. Мы сначала пытались восстановить все это, но они каждый раз наносили еще больше обстрелов. Делали это, чтобы запугать.

Второе дело – нужно было создать гуманитарные проблемы в городе. Чтобы поднялись люди и начали говорить, чтобы нас "освободили". Создать такую неприспособленную к жизни среду. Потом, когда они прибавили к этому артиллерию и авиацию, стало совсем невозможно и ужасно. Люди умоляли об эвакуации. Наши военные и полицейские подходили и говорили, что нельзя, потому что идут обстрелы, танки. В то же время люди не совсем понимали, что происходит. Спрашивали: почему нас не упускают из города? А их не выпускали русские военные. В городе не было связи, поэтому люди начинали сами додумывать информацию.

Да. Поэтому там распространяли информацию, что вас все оставили – мэр, центральная власть. Они включали свои фм-приемники, откуда доносилась только эта информация от РФ. Что они разрешают эвакуации. А на самом деле тех, кто на частном транспорте доезжал до их блокпоста, получал автоматную или пулеметную очередь. Так происходило до 13 марта.
Добавляется российская пропаганда, что "вы никому не нужны". Это огромная ложь, с которой нужно много работать.

Да, основной водопровод. 70 процентов мы берем из Северского Донца. А 30 – из резервного водохранилища. Когда был перебит основной водопровод, мы переключили город на этот резервный. Но качество воды упало. Хотя его было достаточно на год. Когда они поняли, что вода в городе есть, стали бить по резервному водохранилищу. Чтобы вообще лишить города воды и отработали эффективно. Потому что корректировала огонь вражеская партия ОПЗЖ. Они понимали, что и где находится. Это бывшие руководители коммунальных предприятий. Ибо как за семь дней можно так отработать и отключить город от всего? Я так понимаю, они передали вооруженным силам РФ эти локации.

Начали подготовку к этой войне еще в 2015 году. Как кончилась война на границах нашего города. Затем отработал №ормандский формат", который отодвинул эту полосу на 20 километров от города. Затем они начали готовить план захвата города. И где-то есть методички, по которым они работали.

На 21 марта уничтожили все. Сначала работали по локациям ГСЧС. Чтобы создать еще большую гуманитарную проблему. Чтобы некому было разбирать завалы от авиационных ударов и артиллерии. Всю современную и европейскую коммунальную технику, которую мы приобрели – новые автобусы, троллейбусы, пожарные – уничтожили. Потому что системно работали по коммунальным предприятиям. Когда случилась беда с драмтеатром, было очень сложно работать службам. Ибо в центре города уже были танковые бои. К зданию театра нельзя было подойти и не было техники, чтобы разобрать. По больницам они тоже системно работали.

Сначала они разрушили наш роддом. И еще лгали, что там был штаб "Азова". А вторая ложь – мэр взорвал садик, две школы, роддом и драмтеатр. Это была первая попытка и запугать и уничтожить. Затем они работали по второй нашей больнице областного подчинения. Уничтожили второй и третий этажи – там были палаты интенсивной терапии, операционные. Сбрасывали бомбы на станцию переливания крови. Уничтожили девятую больницу. Разрушили четвертую больницу и хвастались. Принудительно депортировали наших медицинских работников в РФ. Когда жители скрывались в первой больнице, там тоже были тяжелые раненые, отказались эвакуироваться в РФ. Россияне скинули фосфорные бомбы. Это рассказывают свидетели. Эта больница превратилась в пепел. Там было 50 тяжелых больных, сгоревших заживо. Кто выходил из больницы, пылал – из них не могли сбить огонь.
Сейчас работают две больницы. Остальные совсем уничтожили.

Трудно понять, что это такое, потому что это их какие-то правила. Мы понимаем только, что есть база, реестр жителей и мы эту базу верифицируем с нашим реестром. Там есть и женщины, и дети, и пожилые люди. Жесткий подход к госслужащим, муниципальным работникам, людям, связанным с госслужбой. Граждане, не проходящие эту фильтрацию, попадают в Докучаевскую тюрьму. Концлагерь. Там находятся судьи, полицейские, сотрудники ГСЧС. Кого в чем заподозрили – вывозят в Донецк или Снежное. Там дополнительная фильтрация. У нас есть принудительно вывезенные работники, их записали на дополнительную фильтрацию.
Кто-то попал в РФ, а затем в страны Балтии или Грузии. Они уже готовы свидетельствовать, как это было жестоко.

Мариуполь 45 суток защищает не город, а в целом государство. Каждый день общаюсь с Генштабом, и они это понимают. Все элитные войска РФ 45 суток штурмуют город-герой Мариуполь. Если бы мы этого не сдерживали, уже не было бы Донецкой области. Продвинулись бы дальше – в Запорожье, Днепр. Они получают удары ракетами, но нет такой жестокой войны, которую уже увидел Мариуполь. Жители города, которые смогли выехать на подконтрольную часть нашего государства, говорят: "Если вы не представляете ад, то он есть. И это Мариуполь. Если вы ужасаетесь Бучей, должны умножать на десять и это будет Мариуполь".
Город сдержал агрессию, сохраняет нас как нацию и дает надежды на будущее. Это делают наши герои – ВСУ, Нацграция, полк "Азов", наши пограничники, морские охранники. Вражеские силы превосходят наших ребят в несколько раз, а они держатся.

Над этим работают Вооруженные силы, Генштаб и лично президент. Там защищает полк "Азов". А это настоящие воины, профессионально подошедшие к войне. Это специалисты, которые дают им по зубам. Пусть боятся. Они нас пугают своими кадыровцами, а мы – "Азовом". Это ВСУ, Национальная гвардия. Этот - мой воюющий сосед. Сосед моего сына. Мой сын тоже на Востоке Украины. Это обычные ребята. Они воюют за наше государство и Мариуполь. Им нужно бояться не только "Азова", но и Вооруженных сил Украины. Мы – страх и ужас, придем и будем их уничтожать. Потому что мы на своей земле. Мы не хотим ничего другого – только своё забрать. Поэтому есть мотивация, а они не могут нас покорить.

11,5 миллиарда и это только на полгорода, на 250 тысяч населения. Если будем тем городом, который был до начала великой войны, надо умножать эту цифру на два.

Где-то тысяча в сутки. Поначалу было больше. 90 процентов – это поиск и эвакуация. Есть вопросы социального характера, восстановление документов, зарплаты, если это муниципальные работники. Каждому даем обратную связь. Социальные направления наши уже возобновили работу. Работают юристы. Много вопросов по разрушению и возмещению убытков.

Так и есть. Даже от президента слышим, что уже два десятка муниципальных работников исчезли. И президент лично доложил, что несколько из них уже убиты. Служба безопасности предупредила, что на меня лично есть заказ. Зашли специальные группы, которые планировали работать по этому направлению. СБУ сделала все, чтобы этого не произошло. Была опасность, когда ехали в конвои. Но у меня было прикрытие.
Оккупанты хотели, чтобы это было как в 2014 году - передача власти. Когда мэр передает полномочия секретарю, а он коллаборант. Такое было в 2014-м в Мариуполе. Если бы они меня захватили, задержали, предложили – а инструменты давления у них есть– чтобы лично передал ключи от города этому коллаборанту. По большим городам у них был такой замысел, но это не стало возможным. В нашем направлении СБУ отработала, и я выполнял приказы, которые получал от них и главы военной администрации Павла Кириленко. Я выполнил приказ. Выехал на ночь, и город взяли в кольцо, мы уже не могли въехать. Организовали работу за пределами города, чтобы быть на связи и корректировать всю коммунальную инфраструктуру, чтобы все работало.