Убитые на улицах, голодные будни и мародерство: какие ужасы оккупации пережил Изюм

26

Россияне с первых дней полномасштабной войны начали обстреливать Изюм из авиации и артиллерии. Захватчики уничтожили около 80% жилой застройки города и оккупировали населенный пункт в начале апреля.

Местные жители с начала обстрелов оказались в тяжелом положении и вынуждены были жить без электричества, воды и газа. За более чем пять месяцев оккупации сотни изюмцев погибли от российских бомбардировок, плохих условий жизни или были замучены захватчиками. Массовое захоронение людей украинские правоохранители обнаружили на кладбище возле города. Сейчас там продолжается эксгумация тел.

Вооруженные силы Украины после стремительного контрнаступления освободили Изюм от россиян 10 сентября. На момент деоккупации в городе находилось до 15 тыс. человек, по подсчетам городских властей. До войны там проживало более 40 тыс. человек.

Корреспондентка Gazeta.ua побывала в разрушенном россиянами городе, пообщалась с людьми и узнала, как Изюм пережил месяцы оккупации.

РАЗБИТЫЕ ЗАПРАВКИ

Утром на железнодорожном вокзале Харькова необычно людно – на площади перед зданием стоят пять автобусов. Площадь гудит, как улей – многоголосно и многоязычно. Практически все, кто ожидает выезда в Изюм, одеты в бронежилеты с наклейками PRESS. Так требуют международные правила безопасности для журналистов, работающих в зоне боевых действий или на деоккупированных территориях.

– Едем колонной за главной машиной, скорость не меняем, на светофорах не останавливаемся, – говорит полицейский нашему водителю.

На блокпосте перед Чугуевым – очередь. Проходим ее по упрощенной процедуре. Водитель встречного буса, вооруженный полицейский в фирменной черной куртке, говорит кому-то, высунувшись из окна: "Братская могила там! В Изюме сегодня раскопали".

За городом разгоняемся – трасса практически пуста. Под колесами "поет" асфальт, мелко иссеченный гусеницами танков и бронемашин.

Когда пересекаем мост через Северский Донец, внимание привлекают посеченные осколками придорожные деревья – толстенные ветви легко сломаны, как спички. С противоположного берега "смотрит" на мир мертвыми глазами разрушенный одинокий двухэтажный дом.

Проезжаем разбитый блокпост россиян. На бетонных блоках красной краской надписи "ХНР" и "ЛДНР". Рядом валяется сплющенная и опрокинутая вверх дном серая легковушка.

По пути часто встречаются разбитые заправки – такие по обе стороны трассы стоят в каждом населенном пункте. Складывается впечатление, что россияне уничтожали их целенаправленно – чтобы сжечь горючее.

В селе Коробочкино перед остановкой на трассе замечаю пару аккуратно стоящей черной мужской обуви. Сверху в ней какая-то записка.

Фото: Ольга Стенько

Перед расстрелянными тремя глыбами металла, которые оказываются изуродованными гражданскими авто, бус сворачивает на разбитую грунтовку. Едет мимо разбомбленных зданий, глубоких воронок, которые еще не успели осесть и растечся под осенними ливнями. Тускло сереют на черной земле гильзы от крупнокалиберных пулеметов. Возле железнодорожных путей – неуклюжие ржавые остатки сожженных автомобилей.

УНИЧТОЖЕННЫЙ ГОРОД

Изюм встречает очередью на блокпосте и большим количеством военных машин. По обе стороны дороги и на заправках – бронированная техника и танки. По маркировке становится понятно, что все они – трофейные. Остались от российской армии, которая панически уводила отсюда войска, убегая от контрнаступления ВСУ.

Автобусы сворачивают в частный сектор. Едем мимо одноэтажных домов, на воротах которых кое-где написано: "Живут люди". Таким образом местные метили свою собственность. Ведь заброшенное жилье в городе российские солдаты беспощадно грабили, а то и поселялись в домах без хозяев.

 

Останавливаемся возле разбитого двухэтажного здания. В гаражном кооперативе рядом россияне, по всей видимости, устроили одну из своих баз. Об их недавнем присутствии свидетельствуют перевернутые ящики из-под боеприпасов, кирзовые сапоги в траве, разбросанные солдатские каски из тонкого металла. И российский камуфляж – брюки, куртки, кители, которые превратились в мокрые грязные тряпки. На воротах некоторых гаражей большими буквами написано: "МИНЫ".

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Город настоящих эмоций" – впечатление от Изюма в 25 фото

У пешеходного моста через Северский Донец журналистов собирает спикер полиции Харьковской области Елена Баранник. Не все участки города еще разминированы, предупреждает. Также коротко описывает план работы и основные локации.

Исторический центр расположен на противоположном берегу реки.

– Изюм очень пострадал от обстрелов. Историческая часть города (на противоположном берегу. – Gazeta.ua) и жилая разрушены на 80%, – говорит заместитель городского головы Изюма Владимир Мацохин.

БЕСПОЩАДНОЕ МАРОДЕРСТВО

Пешеходный мост через реку сейчас не в лучшем состоянии: металлические конструкции повреждены обломками снарядов, раскуроченный металл быстро ржавеет – коррозия расплывается рыжими пятнами по старой белой краске. Опоры переправы местные используют в качестве доски объявлений. Здесь сохранились объявления, написанные от руки и примотанные скотчем.

"Продам все из дома и квартиры", – под написанным старческой рукой заголовком следует список с 22 строчками. Это наименование вещей и бытовой техники. Некоторые пункты уже вычеркнуты. Вместо номера телефона указан домашний адрес – мобильная связь в Изюме исчезла, нет и электрики.

"Возьму двух человек в Москву. Выезд 25 августа", – прописными буквами извещает другое объявление, также с адресом. Ниже синим маркером кто-то дописал: "Обратной дороги нет".

 

Часть поврежденного моста перекрыли досками, через которые видна вода. Однако абсолютно целыми выглядят скамейки, установленные по обе стороны переправы. На одной из них сидит пожилая пара – Раиса и Александр Тингаевы.

– Мы здесь отдыхаем. Были на рынке, когда появилась связь. Остановились позвонить сестре. Потому что там, где мы живем, нет связи. Сестра в Ахтырке живет, просит, чтобы мы приехали, но нет возможности, – говорит Раиса Николаевна.

С противоположного берега через мост ведет велосипед мужчина в серой плащевке с воротником. Голова прикрыта черной фуражкой из кожзама. На ржавый руль его старого велосипеда примотан почти пустой вещмешок образца советской армии.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Веревка на шее, тела военных и танки на кладбище: как в Изюме эксгумируют погибших в оккупации (18+)

82-летний Иван идет за гуманитаркой. По городу прошла информация, что сегодня всем будут раздавать продукты от европейской миссии.

Гуманитарная помощь очень важна для изюмцев. Магазины в городе не работают и во время оккупации у пенсионеров не было возможности купить продукты в достаточном количестве. Гумпомощи россияне не привозили, рассказывает мужчина.

– Плохо с питанием было. Больше голодали, чем ели – пояса не сходятся, – будто шутя Иван показывает, как обвисла на нем одежда. – Похудел намного. Магазины не работали, частники иногда привозили (продукты. – Gazeta.ua) из Купянска. Пенсию с карты снять здесь негде. Искали знакомых на неоккупированной территории. Они там снимали и передавали сюда деньги. Ходили гривны и рубли, но русских (денег. – Gazeta.ua) – больше.

Оккупанты пытались наводить в городе свои порядки, рассказывает пенсионер. Совершали самоуправство, беспощадно мародерствовали. Побывали с обысками в каждом доме. Могли что-то отнять у владельцев, если понравилось.

– Приходили с обысками российские солдаты с автоматами. Ковырялись везде и все перевертывали – и в шкафах, и в подвале. У меня есть гараж в кооперативе, был мопед. А их заходит четыре-пять с автоматами, проверяют замки, открывают двери. Нет людей – ломают замок. И у меня взломали, забрали мопед. Я в комендатуру их обращался – без толку, – жалуется мужчина.

Движение по мосту довольно оживленное. В сторону центра города ведет велосипед худой высокий человек в светло-коричневой куртке и джинсовой кепке. За большими стеклами очков видны темные пятна вокруг глаз. В ящике на багажнике стоят четыре 6-литровых пластиковых бутылки с желтоватой водой.

– Воды у нас нет давно, щитай с марта месяца. Потому что разбили все. Набираем воду в источнике, – говорит 73-летний Иван.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Киев после ракетных ударов: как приходят в себя жители разбитых многоэтажек и в каких условиях живут

Живут вдвоем с супругой в частном доме с централизованным водоснабжением. Количество воды, которую везет, хватает на день-два, объясняет.

 

Во время оккупации мужчина тоже ездил за водой. Россияне постоянно его обыскивали и расспрашивали: куда и откуда едет и что везет. Приходили не раз домой с обысками. Перерывали вещи. Но ничего не забрали, потому что живем бедно, говорит мужчина.

Иван делится воспоминаниями о днях, когда в Изюм пришли россияне.

– Когда начался обстрел, наши стояли на Кремянке, а они (россияне. - Gazeta.ua) – на том берегу. Нас бомбили сильно – авиация и танки. Видите, что с домами сделали, – показывает на разбомбленную 9-этажку слева от себя. В доме полностью уничтожен подъезд – две половины многоэтажки разделяет пропасть. Яркими пятнами из-за осенней мглы реют крашеные стены некогда уютных квартир. – Мы поняли, что уже все, они заходят.

– Почему не уезжали? – спрашиваю.

– А куда и с чем уезжать? В 73 года куда я уеду? Даже жена… Денег нет ни копейки – нам же пенсии не давали и сейчас еще не дают… Ну, поедем мы, бросим все. Приедем – не будет ничего. Люди же выехали и они (россияне. – Gazeta.ua) разграбили все. Когда уезжали, все грузили в машины и все вывезли.

 

Накануне освобождения Изюма местные не знали, что ВСУ готовятся зайти в город.

– Нас не предупреждали. А когда освобождали, то мы даже не поняли. Нам до сих пор не понятно, как уходили (россияне. – Gazeta.ua) без единого выстрела, – добавляет мужчина.

РОССИЙСКИЕ РАКЕТЫ

От моста на другом берегу, тянется дорога к центру Изюма. Ведет мимо разбитой до основания остановки и сильного поврежденного ракетами двухэтажного здания из красного кирпича — школы.

– Очень школу побило. Еще в феврале. Россияне ракетами с самолета очень бомбили Пески – поселок с мирными жителями, много нас там было. И центральная улица Соборная – там все черное. Мы в подвалах прятались считай два месяца. А потом "прилеты" были тоже. Хотя и говорят, что это украинцы – я не верю, – говорит 69-летняя Нина Савчук.

Российские обстрелы привели к повреждениям и других зданий. Среди них больница и поликлиника на центральной площади. Медицинскую помощь при оккупации людям не оказывали вообще, говорит женщина. Сейчас же в Изюме работают "скорые".

– У меня давление большое, инсульт перенесла. Давали медикаменты мне бесплатно – от давления и от сердца. Последний месяц только. А до этого ничего не получала, – объясняет женщина.

 

В Изюме не работают аптеки. Единственная возможность местным получить лекарства – заказать, чтобы кто-нибудь привез из Харькова или других крупных городов, добавляет местная.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Ленин муж выбежал с матрасом на голове. Стекла постоянно сыпались" – как живется украинцам на юге возле позиций россиян

За школой находится церковь – храму тоже досталось. Обломками и взрывной волной в зданиях во дворе выбило окна, посекло дверь. В позолоченном куполе зияет дыра – туда попал российский снаряд.

ПАРИКМАХЕРСКАЯ НА ТАБУРЕТКЕ

Из двора расположенного рядом одноэтажного старого дома выходит черноволосый стройный юноша в сером свитере оверсайз. Его тяжелые, слегка вьющиеся каштановые волосы, гладко зачесанные назад и собраны резинкой в "хвостик".

– Все это разбомбили в первые дни марта. Когда с самолетов летели на город ракеты, мы прятались в нашем подвале. Там тесно, но стены толстые и крепкие. Как правило, успевали добежать – оповещение о воздушной тревоге было, хоть и довольно тихое, – говорит 18-летний Родион.

 

Когда в город вошли россияне, первое время его семья находилась в подвале, но это не помогло спрятаться от оккупантов

– С обысками приходили. Искали какие-то снаряды, патроны. И бойцов ВСУ. Дверь в погреб выламали, он у нас на улице. Не забрали практически ничего. Потому что там, где люди жили – не трогали. В пустые дома вселялись. Преимущественно выбирали себе особняки и дома получше.

К мужчинам призывного возраста россияне относились враждебно – как к потенциальным партизанам. Проверяли документы, могли остановить на улице и провести обыск. Меня лично не били, говорит парень. Но добавляет: по городу ходили слухи, что мужчин забирают в оккупационную комендатуру.

Родион учится в Харькове. В первый день войны оказался в родном Изюме случайно – приехал менять паспорт. 24 февраля проснулся под звуки обстрелов. Сейчас постоянной работы не имеет. Семья живет на запасы и гуманитарную помощь. Мать – парикмахерша. Это дает возможность подработки. Замечаю, что женщина работает и сейчас – прямо во дворе на табуретке стрижет парня.

ЕДИНСТВЕННЫЙ МАГАЗИН

Чуть дальше, за углом, три женщины возятся возле поврежденного одноэтажного дома – здесь был магазин. Складывают в кучу кирпичи, собирают куски пластикового сайдинга. Кажется, что наводят порядок. На самом же деле обустраивают себе импровизированные места для сидения. Ожидают гуманитарную помощь, которую обещали привезти в полдень.

Местная жительница 87-летняя Людмила Бурмистрова усаживается на куске доски, опирающемся на кирпичи. Вытирает лицо помятым и не очень белым носовым платком. Женщина одета в трикотажный жилет поверх черного свитера и черные велюровые брюки, на голове – пестрый платок с люрексом.

 

– Нам сказали, приедет какая-то Полина и привезет гуманитарку. Позавчера кто сколько мог, тот столько и набрал. А нам, восемь человек, не добавили, – говорит женщина. – Гуманитарку в первый раз нам Украина дала. Европейская еще была. До этого нам раз в месяц давала гуманитарку Россия. На одну душу две банки рыбной консервы, две – тушенки, две спагетти, пачку гречки. Иногда была мука, иногда – сахар. Этого недостаточно на месяц. В последний раз получили 5 июля, а потом – 3 августа.

Этих продуктов не хватало, но возможности нормально скупиться у людей не было.

– Здесь был магазин. Сначала оптовый, потом стал розничным, – продолжает Людмила. – Было все – хлеб, мясные продукты, колбасы и рыба. Его разбомбили в самый первый день, 24 февраля. Когда все бабахнуло… Еще один тут открылся с самого начала. Хозяин возил продукты из Купянска. Но цены невероятные! В последний месяц, когда Россия дала нам по 10 (тыс.- Gazeta.ua) рублей, резко упала гривна и цены были сумашедшие! 350 гривен – килограмм печенья, колбаса была по 850. Сахар 60, на второй день 70, а затем 80 и даже 90 гривен. Там и россияне отоваривались – это единственный магазин на весь Изюм, – добавляет женщина.

ГОЛУБИНЫЕ ЯЙЦА

Практически каждое здание в этом квартале повреждено обстрелами. Большинство домов не имеют крыш, окна выбиты, стены – в царапинах от шрапнели. Часть старого крашеного в желтый цвет двухэтажного дома на пересечении улиц – готова вот-вот обвалиться. Чтобы оттянуть этот момент, стену подперли длинными сваями.

С противоположной стороны этого дома, за углом, расположен магазин. Это одно из немногих мест в Изюме, где есть электричество. Производит его мощный генератор у входа – гудение слышно издалека. Перед магазином, посреди сожженной площадки, стоит удивительно "нормальный" для этой обстановки диван, обитый коричневым кожзамом.

 

В магазине тесновато – с десяток покупателей. А вот товаров очень мало, на первый взгляд. Однако в витрине-холодильнике есть и молочное – молоко, кефир, сметана, масло. И мясное – копченые куриные окорочка, по два вида сосисок и колбасы. Из рыбного – селедка, мидии. На полках позади двух продавцов выставлены растительное масло, крупы, консервы.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "В каждом доме мертвые. Похороненные во дворах всплывают после ливней" – как тысячи мариупольцев с нуля строят жизни

– Яйца по 30, но "голубиные" остались, очень мелкие. А были покрупнее, но по 45 – разобрали, – говорит продавец в серой "капюшонке", складывая десяток яиц в полиэтиленовый пакет для покупателя.

– Я вижу, но лучше хоть такие, чем никаких, верно? – улыбается в ответ мужчина лет 55 в красной спортивной футболке поло с длинным рукавом.

ТРУПЫ НА УЛИЦАХ

Генератор в этом магазине долгие месяцы являлся единственным источником электричества. Здесь подзаряжали мобильные телефоны, рассказывают местные.

– Электричество дали 23 августа, а исчезло оно снова 9 сентября. А до этого не было долго – с 1 марта. Мобильные заряжать бегали в магазин от генератора. Но тогда связи не было – только на Кремянке. Кассеты рвутся, а мы бегали звонить детям. Мои в Англии, – рассказывает седой бородатый мужчина в сине-бежевой куртке поверх спортивной одежды. Представляется 61-летним Романом. – Воды не было. Всё было сложно.

Не очень был уверен, что ВСУ удастся освободить Изюм, говорит. Хотя добавляет, что верил и надеялся на это. Просто оккупанты сильно уж убеждали горожан и заявляли, что Россия пришла навсегда.

– Говорили: "Это все уже. Будет Россия, не переживайте". Успокаивали, – мужчина добавляет, что если бы россияне здесь надежно обустроились, то, наверное, не оставался бы в городе. – А что нам Россия (может дать. – Gazeta.ua)? Вы посмотрите на этот город.

 

Рядом с Романом останавливается его знакомый. Мужчины с отчаянием вспоминают обстрелы в начале полномасштабной войны. Тогда безопасного места в Изюме нигде не было. На улицах по несколько дней лежали тела погибших.

– У Шевченко лежал труп, на центральной площади. И тут, и у моста. Убитые лежали в машинах — авто были расстреляны. Парень лежал там… Это два недели, если не больше, все продолжалось. Пока не пришла временная власть. Тогда начали расчищать город, разбирать завалы, где около 50 человек погибли – в подвале на Первомайской, 2. Там два дома обрушились. Эта власть возобновила водоснабжение, когда пришла, – рассказывает.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Россияне ходили по двое. Мы четырех положили" – в Малой Рогани селяне убивали оккупантов и выживали под глубинными бомбами

Так называемым мэром города при россиянах здесь был Владислав Соколов — экс-милиционер из Днепра. Жил в Изюме и безуспешно баллотировался на выборах мэра в 2020 году от партии "Наш край". Соколова "городским головой" оккупанты назначили в апреле – вместо настоящего мэра Валерия Марченко, который тогда выехал из города, потому что наотрез отказался сотрудничать с врагом.

– Он (Соколов. – Gazeta.ua) был, пока не ушли россияне отсюда. Он с испуга, побоялся наверно (остаться. – Gazeta.ua), сбежал из города вместе с ними, – добавляет Роман.

 

– Как выбивали россиян из города? Были ли бои? – спрашиваю.

– Недели с две до выхода россиян был миномет, который "взбадривал" весь город. И россиян в том числе. 20 выстрелов. Бил туда, где стояли в основном россияне – на том берегу. Сюда не прилетало. Он делал свое дело, если это был украинский. Если это был русский – тогда не знаю, может, они уничтожали сами себя. Самоликвидаторы, – смеется мужчина. – А потом трасса гудела всю ночь – когда убегали.

– А потом мы проснулись, а их нет. В городе нет ни россиян, ни украинцев. Мы себе и думаем: "Что это такое?" – добавляет товарищ, 60-летний Владимир. – А тут раз – и Украина приехала.

– Смелые, не шарахались (воины ВСУ. – Gazeta.ua). Свободно ходили эти ребята с оружием. Мы ведь привыкли, что документы проверяют. Идет (солдат. – Gazeta.ua) и мы лезем за паспортом. А он говорит: "Вы местные? Так зачем паспорт? Мне не надо". Нам это было тогда странно, – вспоминает Роман.

ГУМАНИТАРКА

На улице неожиданно много людей, как для разбитого города, почти полгода жившего в оккупации. Машин мало, но велосипедисты проезжают ежеминутно, на крыльцах домов и дворовых выездах стоят люди. Собираются на центральную площадь, окруженную разбомбленными и сожженными административными зданиями.

Здесь мужчины и женщины сидят на скамейках в тени высоких елей. Разговаривают между собой, охотно дают комментарии журналистам. Увидев съемочную группу из Италии, со скамейки неожиданно встает полноватая женщина в розовой ветровке поверх черного свитера и брюк.

– Ребята, спасибо большое вам! Что вы хотите помочь нам, что гуманитарку прислали. Дай Бог вам здоровья! Очень благодарна вам и кланяюсь, что вы помогаете нам! – женщина синтетически улыбается, подносит правую руку к сердцу, чтобы усилить эффект. Затем снова садится на скамейку, рядом присаживается ее знакомая в серой одежде.

 

Женщины рассказывают, что европейскую гуманитарку, за которую благодарили журналистов, еще не получали. Но слышали о ней от жителей других районов города.

Люди на площади не жалуются, что с продовольствием в Изюме трудно.

– Хлеба сколько у нас нет? Две недели? – приобщается к разговору блондинка в ярко желтой куртке с капюшоном.

– Хлеб не дают. Как Украина пришла – все, – категорически отрезает горожанка в сером, имя не называет.

Другая женщина в ярко зеленой куртке объясняет: хлеба нет, потому что отсутствует свет и муку из Изюма вывезли.

– Нам давали по буханке на человека через день. Бесплатно – гуманитарку. Не обижали (россияне. – Gazeta.ua), – женщина в сером поджимает губы. Свертывает свою небольшую сумку и подкладывает под спину. – Пусть везут из Харькова! Все, разговор окончен!

– Откуда угодно – но чтобы хлеб был! Хлеба хочется, – добавляет ее подруга в зеленой куртке.

 

Испечь хлеб дома женщины были бы и рады, но без электричества и газа это сделать тяжело. На кострах, которые изюмцы разводят для приготовления пищи, выходят только лепешки. И они уже надоели, признаются горожане. И добавляют, что сейчас и горячего питания в городе нет. Хотя, мол, раньше его бывало раздавали русские солдаты.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Пьяные оккупанты, выжженные квартиры и "Россия" на заборе: как Тростянец приходит в себя после пережитых зверств

– Сложно ли вам жилось в оккупации? – спрашиваю.

– Сложно, что стреляли день и ночь. Хотя гуманитарку давала что Россия, что сейчас Украина начала давать. Но спокойнее нынче стало. Конешно, мы радостно встретили Украину! – отвечает одна из женщин, которая представляется Ольгой Владимировной.

ОДИН НАРОД

На побитом осколками фасаде городского дома культуры трепещет от ветра кусок большого баннера с черно-белой репродукцией.

На баннере была не одна фотография, а коллаж – вот советский солдат с пистолетом призывает к бою, а вот – проигравшие немецкие солдаты бросают на землю свои штандарты и знамена.

– На 9 мая здесь был плакат: "Никто не забыт, ничто не забыто". Цепляли русские. Мероприятий никаких не было, только плакат повесили, – говорит местный Василий, 68 лет. – На биллборде еще видел информацию о том, что мы с Россией один народ.

Василий – высокий и худой мужчина. На его вытянутом лице привлекает внимание большой мясистый нос и шапка военного цвета, надвинутая до самых бровей.

– А как вы думаете, мы один народ с Россией? – спрашиваю.

– Народ, может, и один. Руководство не одно – никак не могут договориться, чтобы без этого. А народ один... Что там, что там – славяне. Жили столько и нормально было.

 

– Как думаете, кто виноват в том, что Изюм разбомбили?

– Ой… Я не знаю… – мужчина упирает руки в бока и качает головой.

Показывает на кирпичную 5-этажку рядом, в которой разрушена верхняя угловая квартира, выбиты окна, а в стене посреди дома – зияет большая дыра от артснаряда. Магазины на первом этаже разрушены до основания.

– Моя квартира в этом доме на пятом этаже. Целая, только окна выбило. Прилетело где-то в начале марта. Самое первое – с самолета бросили между школой и домом по дороге. А это уже потом, когда начались перестрелки. Потом дома горели. А далее мы в подвале были, когда начались ночные обстрелы. Услышали, что прилетело сверху. Жертв тогда не было, многие уехали, – рассказывает Василий.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Сашу разорвало снарядом. Собирали на лопату и складывали" – как сейчас живут люди в уничтоженных россиянами Мощуне и Горенке

 

Среди кучи обвалившегося из дома кирпича неожиданно вижу совершенно неуместные здесь два куста тыквы – они плетутся по руинам и обильно цветут.

С противоположной стороны дома — среди обломков, засыпавших глубокую воронку на дороге, уверенно тянется к солнцу желтый подсолнечник. Он словно служит напоминанием, что жизнь все равно сильнее смерти. Как бы сильно ее не хотели принести в Украину российские оккупанты.

×