В журнал "Вселенная" я прибыл работать в середине 1980-х.
И почти сразу получил первое родительское напутствие от своего шефа. Звучало оно приблизительно так: "Это безнадежная провинция, Николай Юрьевич. Каждый, кто чуть более способный, более образованный, более работящий, получает здесь ярлык "жида". А еще если, не дай Бог, знаете какой-то иностранный язык — ваше дело пропащее".
Я до сих пор не уверен, что он подразумевал под "провинцией" — Киев, где родился и вырос, или Союз писателей, который глубоко презирал и который в то же время возглавлял как один из секретарей ее правления. Зато я понял сразу, кого он считает здесь самым способным, самым образованным и самым работящим. Я имел несколько иное мнение по этому поводу, однако спорить не стал. Его метафора мне понравилась, поэтому я постарался и себе получить такой ярлык, то есть титул. Мой успех, однако, оказался частичным: настоящим "жидом" в Киеве я так и не стал, оставшись где-то на уровне рядового "масона".
Настоящим "жидом" в Киеве я так и не стал
Мой наставник между тем оставил немилую его сердцу провинцию ради более столичной столицы в Москве, а затем еще более столичной в Бостоне. Там, кажется, он не прижился, потому что вернулся обратно в Москву, а затем и в Киев. Выяснилось, однако, что даже здесь он уже немногих интересует.
Время от времени, наталкиваясь на его манерные интервью в маргинальных изданиях, я с ужасом вижу, что он так и не стал ни "жидом", ни даже "масоном" — скорее наоборот. Он, бедняга, превратился почему-то в оскорбленного и закомплексованн ого провинциального еврея, который вряд ли уже и помнит те несколько стихотворений, которые написал лет сорок тому назад. Как и, в конечном итоге, сам язык, на котором в молодости пытался писать.
1 
1
Комментарии
23