Я и их трое

 

Вот и этот август похож был на эту тетю. Конечно, твоя тетя может когда-то постареть или умереть, а август же кажется вечным — и вот он первый раз перестал казаться таким. Одной ночью я даже заплакал от того, что этот август не открывается мне, как раньше. Сначала решил, что это я разучился его любить. А затем вижу — это таки с ним что-то произошло. В этот раз ему было не до моего визита. В течение целого месяца я встретил всего трех комаров — и это в нашем болотном закоулке, где комаров всегда тьма. А теперь — трое. Запомнился один — горбатенький, с опущенным носом, так, как будто он сел на тебя не кровь пить, а только потому, что не на кого больше сесть на этом свете.

Очевидно, жара заставила их воздержаться на время от размножения. Однако легко представилось, что нас запросто может остаться на этом свете четверо — я и трое комаров, и тогда мы будем любить друг друга, потому что не будет больше никого.

Этот август был похож на тетю

И цветы на лугу вели себя странно. Их было мало, хотя и ярче, чем привычно, — среди выгоревшей от жары травы. Желтый горошек цвел прямо из земли — вся его сила пошла в цвет и цветы, а не в листья и стебель. Потому что это слишком — так и меня слишком для этого августа.

И еще одно: в конце месяца, когда откурлыали журавли, показалось, что вороны попробовали их заменить. У воронов такой же трубный голос, только звучит намного короче, без модуляций — а это и хорошо, потому что не пусто.

×