Как еще темно

 

На родину нужно ездить ночью, чтобы не видеть, как она изменилась.

Есть место, которое я вспоминаю уже лет тридцать, — и чем дальше, тем чаще. Это просто тропинка. Она звалась "тропинка через Андриянов огород". Там есть перелаз, около него густо растет глухая крапива, из ее цветков по вечерам сосут нектар бабочки — толстые, как колибри, и подкрылки позолоченные. На перелазе бабочки тебя за ноги хватают — прямо щенки.

А дальше тропинка. Прямо — метров сто, между двумя огородами, где картошка и подсолнухи. И поворот направо. На повороте старая груша, на ней сидел дикий голубь-вяхир ь. Теперь их чего-то не слышно, только горлицы. Но у этих как будто простуженный голос, а у того голубя был чистый.

Эту тропинку мне давно хотелось показать одной девушке. Хотелось — потому что в той тропинке весь я. Когда на меня уже будет неинтересно смотреть, — она будет помнить о той тропинке, с бабочками и голубем.

Я ж еще не всю тропинку описал. Как минешь грушу (а на ней почему-то листья красные) и повернешь — там отрезок короче, тенистый, будто в погребе, и земля холодная. Его пробежишь — будет поворот налево, и еще пройти через огород метров сто, и там снова земля теплая.

Эту тропинку давно хотел показать одной девушке

И вот мы недавно приехали с той девушкой. Я тридцать лет там не ходил. Но перелаз на месте, и крапива проби лась, а бабочкам еще рано. Стал на перелазе, чтобы показать тропинку — а ее нет. Кто-то запахал ее, соединив два огорода в один, по-хо зяйски, ро вненько. Я так знал, где была тропинка, что даже по засе ян ному представил ее, и глазами пробежал к повороту. Но там не было старой груши. Какая-то молодая — небольшая, и листья не красные, а как у всех. И во мне что-то пропало: будто все время слышал голос голубя, а теперь мгновенно перестал слышать.

Мы ночевали там, и ночь — хорошая, как всегда дома. Но уехали оттуда, когда еще было темно.

×