"Я удивился, когда мне сказали, что будут платить зарплату"

5 сентября 2014-го в 10:45 я стал бойцом 34 батальона. Тогда еще "Батькивщина". Там встретил Игоря Бектимирова, настоящего своего друга. С тех пор мы с ним не расстаемся, - вспоминает лейтенант. - В первые дни службы меня удивило, что нам будут платить зарплату. Ведь шел просто воевать за Украину. Через некоторое время попал на блокпост в поселке Озеряновка Донецкой области. Это Горловское направление. Как механик-водитель боевой разведывательно-дозорной машины. Там 5 октября 2014-го принял первый бой.

Против нас выехало 3 автомобиля. Первым ехал "Додж", на котором был прикреплен пулемет "Утес". Расстояние к нам составляла около 75 м. Он развернулся задней частью к нам и открыл огонь. Повредили оптику, вывели из строя все приборы в БРДМ. В побитую машину заскочил прапорщик Юрий Саныч с позывным "Кащей". Начал стрелять по врагам вслепую. Выглядывал из машины, снова прятался и бил, бил.

Вторая машина, КамАЗ с оккупантами, развернулась и убежала во время боя. Третий автомобиль - "Шевроле Лачети" мы расстреляли. В нем находились гранатометчик и 2 автоматчика.

В этом бою отличился молодой парень Роман Зилинский. Не спрятался в блиндаж, а первым открыл огонь по врагам. В его руках заклинило 2 пулемета ПКМ. Однако за то время, что Рома оттягивал наемников на себя, "Кащей" успел заскочить в БРДМ и открыть огонь. Это позволило нам занять позиции и отсекать врага.

В этом бою мы уничтожили 8 боевиков, захватили большие запасы их оружия и одного взяли в плен.

Не помню, но носил шевроны с надписью "Беркут". Он до сих пор в тюрьме. В прошлом году меня вызвали на допрос. Какова его судьба на данный момент, неизвестно.

Один из убитых был коренным россиянином, другие - жители Донецкой области. Убит пулеметчики были из Горловки. Совсем недавно видел один сюжет в российских СМИ о этих подонков. Третий товарищ этих убитых, который находился в КамАЗе и бежал с поля боя, рассказывал жене погибшего, что они все сражались героически и так далее. Однако он не сказал жене убитого, что кинул друзей. Там, как всегда, все красиво приврали и вышла пропагандистская картинка.

Через час на телефон одного убитого бандита позвонил главарь террористов Игорь Безлер и договорился, что заберет трупы своих подчиненных. Командир нашей роты дал слово офицера, что их никто не будет расстреливать. Поэтому "Бес" беспрепятственно забрал своих. Хотя были у нас такие, которые хотели покончить с ним.

Там я находился до конца ротации и вышел из Озеряновки перед Новым 2015 годом. Сам блокпост позже российские наемники уничтожили. Там стоял 17 батальон 57 бригады ВСУ. В блиндаже, который я строил, находился молодой парень. Туда прямо попала мина и убила его.

Уже 2015-го нас забросили в Херсонскую область, чтобы охранять линию разграничения. Там побыли недолго. И нас снова вернули в зону боевых действий. Сначала Торецк, а затем Майорск (Донецкая область - Gazeta.ua).

7 августа 2015-го я там второй раз родился. Мы находились на ферме в районе карьеру, малой промки в направлении Гладосово. Я тогда был в в звании сержанта. Во время одного из боев наш пулеметчик, который был прикреплен к ДШК, ошибся при зарядке боевых лент. Патрон заклинило и он передал по рации об этом недостатке.

Я подбежал к нему и поднял крышку короба и увидел, что ленты перекинуты, поэтому патрон не входит в патронник. В этот момент вражеская пуля попала мне в лицо. Она зашла в правую щеку, раздробила челюсти и вышла через левую. Все произошло около часа ночи, а в шесть утра меня эвакуировали. Я еще перебитым ртом успел сообщить, что ранен. Хотя по сей день не понимаю, как меня могли понять другие.

Обязан своему товарищу "Балу", который на данный момент командир 3 роты в нашем батальоне. Тогда он был санинструктором. "Балу" предоставил мне первую помощь. И уменьшил критические последствия ранения.

Сначала меня вывезли в Артемовск, а потом в Харьков. Осколки извлекли изо рта без наркоза. На тот момент у них не было даже обезболивающего. Однако вмешались волонтеры, которые отправили меня в Днепр и там сделали несколько операций.

Когда находился в Харькове, вручили награду - Народный Герой Украины.

На следующий день после моего ранения его тоже ранило. У пулемета разорвалась мина, потом еще было одно ранение. Просто это место было засвеченное и боевики открыто накрывали нашу огневую точку. Хотя я еще перед своим ранением говорил, что пулемет надо оттуда забирать.

Уже в октябре вернулся на позиции. Не мог долго сидеть в тылу. Хотя, если говорить по правде, то на момент ранения я был почти уволен. Год мобилизации закончился, думал, что отдохну и снова в бой. Уже стояли все записи в военном билете, которые свидетельствовали моем увольнении. Оставалось только поставить печать. Утром 7 августа я должен был это сделать, однако ранения помешало.

Печать о том, что я продолжаю службу, мне поставили только в феврале 2016-го. Тогдашний комбат 34 батальона - Красильников, был удивлен, что я вернулся. Он говорил, что Бог поцеловал меня в голову, иначе никто не мог объяснить, что я выжил после такого ранения. Если бы пуля прошла чуть выше, меня бы не было уже в живых.

Интересно, что со мной в палате тоже лежал парень, которому пуля прошла навылет через лицо. Пробила одну щеку, сбили немного коронки на зубах и вышла через вторую щеку.

Было трудно сосредоточиться и настроиться на бой. Первые дни я не выходил напрямую на врага, руководил из блиндажа. Но потом произошел случай, который снова привел меня в чувство.

Одна из машин на позиции не завелась. Я сел за руль другой машины, чтобы подтолкнуть ее. В тот момент между нами пролетела противотанковая ракета, выпущенная террористами. Только считанные метры снова спасли от смерти. Но с тех пор я снова проснулся. И начал вести активную войну.

Дней через 10 по нашей позиции начали стрелять. Я вышел из блиндажа, чтобы связаться с нашим водителем и проехаться местами обстрелов. И вдруг между нами упал ВОГ- "попрыгунчик". Это граната, которая падает на землю, подпрыгивает и разрывается. Вспышка в глазах и мы разлетелись с обеих сторон. Сергея, моего водителя, сильно контузило, а мою голову прошили осколки. Через полтора дня я уже возвращался на позиции, чтобы снова воевать.

Мы были на этом направлении до конца 2016-го. Нас заменила другая бригада, а мы перешли на 3 блокпост. Это шахта "Южная", что в Торецкое. Там уже было окопная война. Вперед не идем и обратно тоже. Как "церберы", то охраняли, но и для чего, неизвестно.

Оттуда мы пошли на отдых в Херсонскую область. Там меня направили на офицерские курсы во Львов. Уже в мирной стране сломал ногу и находился на больничном. После чего, меня срочно вызвал комбат и сказал, чтобы я принимал под свое командование 2 роту. Именно в таком звании я уже попал в поселок Пески, что у Донецка.

Оккупанты нас встретили в первый день огнем артиллерии. Мы тогда промолчали, но на следующий день ответили, что они неохотно были нашему приходу. И поняли, что это пришли не ребята, которые копать окопы и прятаться в них. Хотя копать тоже надо.

Я каждый день принимаю успокоительные лекарства. Меня преследуют мысли, чтобы кто-то из моих бойцов куда-то не влез. Ведь в моей ответственности десятки людей. Это часть батальона. Эта работа и вообще война выжимает все соки из тебя.

У нас есть одна разница. Они 5 лет читали литературу, я 5 лет военное искусство изучал в полях. Хотя именно Устав Вооруженных сил Украины должен определять наше направление развития. Однако опять же, не нужно забывать и о человеческом факторе. Ведь сам устав люди могут использовать сухо. Забывая, что между бойцами и командирами должно быть связь, искра. Они должны чувствовать друг друга. На войне без этого никак.

В нашем уставе есть много советских нормативов, которые нужно искоренить. Выдают много непонятных приказов, но со временем все это изменится.

На данный момент большинство офицеров - это боевые ребята, которые прошли бои. Им легче общаться с рядовыми воинами. Именно они должны менять устав. Но опять же, большую роль играет человеческий фактор как с одной, так и с другой стороны.

2014-го бойцы на фронт шли добровольно, их мобилизовали. Сейчас единственным стимулом остался контракт. Тогда никто не говорил: "Дайте мне что-то"? Теперь все говорят: "Я должен получить одно, второе, где оно?"

Не совсем. Есть люди, которыми движет желание воевать, а есть работники. Для них главное - деньги. И такая ситуация не только в нашем батальоне, а во всех других подразделениях. Например, когда батальоны находятся на ротации в мирной стране, туда приходят много людей.

Прошло полгода и подразделения возвращаются в зону боевых действий. Появляются бойцы, которые внезапно становятся больными, они просто не хотят идти на войну.

По большому счету, мы еще не совсем готовы к контрактной армии. У нас нет хороших учебных центров, которые готовили высококлассных бойцов. Которые бы понимали, что служба - это служба, а война - это война.

Никак не влияет. Они не понимают, что это тоже разновидность войны, большинство из них. Они думают, что сегодня окопы, а завтра наступление. Только этого не будет! Любое продвижение или работа в окопах - это цепочка больших изменений, которые вырастают где-то в верхах.

Многие бойцы, не понимая, что быстрого наступления не будет. Берут и злоупотребляют алкоголем делают, еще какие-то нехорошие вещи. Сегодня война набрала высокоточный и изматывающий характер. Именно нынешняя ситуация, показывает насколько хорошо морально, физически и технически подготовлены бойцы. Такого уже не будет, что солдаты примут пистолет и с криками: "за Порошенко, Юльку" - побегут вперед.

Наши войска готовы к наступлению. Как говорил один мой убит друг и собрат: "Дайте команду". Но кроме команды, должна быть разработана операция в штабе ВСУ и тех подразделениях, которые будут наступать. Самая главная роль отводится не генералам, а тем солдатам, в окопе! Я вам скажу так, что всему свое время!

2017-го один из генералов ВСУ, будучи на передовой, заявил, что мы не можем воевать против московских оккупантов, потому что они - сильнее.

Я понял, о чем ты. Уже пятый год идет война и мы воюем именно против русских. Никто не имеет права так говорить. Тем более бойцам на передовой, которые бьют тех же россиян, и с оружием в руках пришедших забирать украинские земли. И еще одно добавлю: "Не так страшен черт, как вам говорят". Я был там в них и знаю, как они живут. Это здесь на границе они герои, а там внутри у них болото и гниль.

Я не буду говорить о других бригады, но наша 57 бригада ВСУ не то подразделение, который сможет обойтись без волонтеров. Если есть такие в Украине, я рад за них. Нам волонтеры очень нужны. У нас все хорошо сейчас, однако есть вещи, которые получают только через них. Хотя даже пачка кофе или чая от волонтера поднимают настроение больше, чем полученный уставный пищевой паек. И в этом весь секрет помощи.

Их гибель зовет нас идти вперед. Не иначе. И так оно будет, мы отомстим за наших друзей и одержим победу над захватчиками.