Медики ПДМШ продолжают нести службу на самых горячих участках фронта. Эвакуируют раненых, стабилизируют их состояние, перевозят в больницы в тыловых городах Украины. В частности, в Славянск и Краматорск Донецкой области.
Добровольческое подразделение было основано в 2014 году. Первые выезды медики совершали в зону АТО. Там оказывали помощь украинским бойцам и учили тактической медицине. В ПДМШ добровольно служат все, у кого есть возможность и навыки спасать людей: от водителей–санитаров и врачей-интернов до хирургов и преподавателей университетов.
После начала Великой войны, медики ПДМШ активно работали в Киевской и Житомирской областях, а уже в мае сосредоточились на Донбассе и южном направлении. С этого момента стали вести статистику. Она поражает: за несколько месяцев врачи спасли более 5 тыс. тяжелораненых. Сейчас медики-добровольцы работают в Донецкой области – в городах Славянск, Часов Яр, Бахмут, Лиман.
Корреспонденты Gazeta.ua побывали на базе ПДМШ, пообщались с медиками-добровольцами и узнали, как они спасают людей.
БОМБИЛИ ГОРОД
В узком полутемном коридоре эхом катится шкварчание масла на сковороде. В помещении стоит запах жареной рыбы и слышен скрип деревянного пола на кухне. Это единственное место на базе ПДМШ, где вечером горит яркий свет.
– Мы придерживаемся светомаскировки, – говорит женщина в черном фартуке с известным лозунгом "Русский военный корабль". Ее зовут Марина, позывной – "Марфа". Так когда-то прозвал одноклассник, погибший на фронте.
Стоит у старой газовой плиты и переворачивает золотистые кусочки белой рыбы. В кастрюле булькает уже почти сваренный рис.
– Если хотите, можете помочь нарезать помидоры в салат, – неловко предлагает Марина и берется убирать грязную посуду. – Пытаюсь готовить, как дома. Очень любят сырники, запеканку. Борщ варим, но пытаюсь спрашивать, что хотят.
Младшая медицинская сестра "Марфа" временно помогает на кухне. Готовит для добровольцев обеды и ужины. Завтраки медики делают сами из того, что найдут в холодильнике или на кухне.
Каждую ночь вылетало три самолета
Женщина родом из Чернигова. В первые дни полномасштабного вторжения России спасала гражданских и военных в городе.
– Начали бомбить Чернигов. Каждую ночь вылетало три самолета, делали по три вылета. Сбрасывали на город по две бомбы, – вспоминает Марина Яременко. – Мы жили на седьмом этаже, у меня трое детей. Сидели в коридоре и тряслись от страха. Старший сын сразу ушел в ТРО, меня это мотивировало, чтобы помогать раненым. 45 суток бомбили город, было переполнено отделение, а многие не вышли на работу, потому что боялись или не могли доехать. Мы разрывались – столько работы. Люди без рук, без ног попадали.
Для себя решила, что пока сын на войне – будет помогать. Уже не было страшно, признается.
– Я видела этих первых ребят. Седьмая палата была у меня тяжелая – помогала им и есть, и зубы чистить, потому что конечностей не было, – рассказывает "Марфа". – На адреналине таком были военные, рвались снова в бой. Нашли для больницы старлинк, полевую кухню на дровах привезли. Самый трудный период начался после 10 марта. А после 20 я решила вывезти детей в Хмельницкий.
"НЕ РЕЖТЕ НОГУ"
В новом городе обосновалась в кардиоцентре, занималась перевязкой больных. Жили в волонтерском центре. Впервые в добровольческий госпиталь Марина попала в ноябре прошлого года. Долго искала информацию, заполняла документы.
– С мая каждый месяц звонила. А в ноябре уже меня забрали, прямо на Бахмут, – вспоминает женщина. – Нас подготовили, надели броники. Я была статистом, заполняла формы. Через минут 40 привезли одну машину, потом вторую. Только помню, что все как одна семья подхватывали – бегут, несут, кто-то режет одежду, турникеты снимают. Тут меня кто-то хватает за руку и говорит: "Бери бандаж!". У него были большие дыры на конечностях. Надо было очень быстро все делать.
Еще несколько раз "Марфа" выезжала с медицинской бригадой в стабилизационный пункт. Дальше была уже в Славянске.
– Я плакала, и на третий день тоже. Привезли парня вечером, был наложен турникет, а на лбу кровью написано "11:15", а привезли его в 19:30. Он полз сам долго, нога была вся в грязи, а потом его подобрали ребята и привезли. Просил: "Не режьте ногу, потому что моему сыну сегодня четыре года".
На стабпункте часто приходится общаться с бойцами. Просят чаю, чтобы согреться, рассказывают о боях на фронте. Медики уезжают каждый день – кто-то с утра до вечера, а кто – на сутки.
– Бывало столько раненых, что некогда было убирать. И помню только, как всюду стекала кровь, пол был в красных лужах. Труднее всего было видеть, как ребята молодые, высокие, сильные гибнут, теряют конечности. Однажды был один раненый с фамилией Иваненко, затем второй – та же фамилия. Спрашиваю: "Тезка твой?". А он говорит: "Нет, это мой брат". Их было четверо на фронте, а мама дома ждала.
На фронте бойцов часто спасали телефоны в карманах. Сдерживают осколки и пули собой.
– Много таких случаев бывало. Я уже здесь пятую ротацию, вообще ротация месяц, а я приезжаю на две. Здесь сын рядом, надеюсь, что смогу как-то увидеть.
Иногда медикам не удается спасти бойцов из-за тяжелых травм. Трудно это переживают, но пытаются сдерживать эмоции.
Навсегда запомнила его имя
– Было такое в последний мой день на ротации. Привезли молодого парня, ему было 18 лет. Было ранение в поясницу тяжелое. Уже почти белый, но такой красивый. Сказали найти какие-то документы, потому что лежал без сознания. У него был жетон – навсегда запомнила его имя.
В стабилизационные пункты попадают также гражданские. Это преимущественно люди, отказавшиеся от эвакуации. Не покидают дом даже после того, как туда несколько раз прилетали вражеские снаряды. К украинским медикам не всегда относятся уважительно.
– Девочка пролежала долго под завалами, был слабый пульс, но еще говорила. Просила у нее данные какие-нибудь, чтобы сообщить родным. Но отказывалась говорить. Это тяжело, но там мало людей.
Сейчас женщина больше всего мечтает, чтобы закончилась война. Тогда ее семья снова сможет собраться вместе.
ТРЕВОГА
Добровольцы во время ротации живут на базе. Спят на раскладных кроватях или карематах. В здании есть туалеты и душевые комнаты, кухня и отдельная столовая с посудой и необходимой техникой. Постоянно горячая вода из бойлера, правда, на всех может не хватить. Тогда нужно подождать около часа, пока нагреется. Во всех туалетах стоят бутылки с антисептиком.
Свободное от работы время проводят преимущественно на улице – сидят в тени под деревьями на импровизированной зоне отдыха. Под каштаном поставили стол, скамейки, стулья. Медики пьют много кофе и чая, курят и разговаривают до позднего вечера. Здесь можно услышать шутки и смех, спасающий от тяжелых эмоций после выездов на стабпункты.
"Марфа" зовет всех ужинать. В здание заносят вареники в пластиковых боксах – с картофелем и зажаркой из сала. В столовой говорят тихо, сидят в телефонах – проверяют новости. За окном слышен затяжной сигнал воздушной тревоги.
– Здесь каждые 10 минут тревога, – признается доброволец с позывным "Кум". – Уже не обращаем внимание.
За собой убирают и моют посуду. Заваривают кофе и берут на столе печенье, круассаны, конфеты. За столом сидит женщина с короткими белыми волосами и статный бородач. К чаю приготовили сырную нарезку и фрукты – покупали продукты в городе.
"Кум" показывает реанимобиль – современные Mercedes лаймового цвета с синими как гребни сиренами сверху. Внутри оборудованы всей нужной техникой – ИВЛ, кардиостимуляторы, медикаменты. На передвижных носилках шуршит блестящая фольга. Рядом установлено кресло для медика.
Мужчина сейчас водитель на скорой. Часто приходится ездить под обстрелами, но старается не терять самоконтроль. От этого зависит жизнь людей. До полномасштабного вторжения работал поваром в известной украинской сети. На работе к его решению пойти в добровольческий госпиталь отнеслись хорошо, даже продолжают начислять заработную плату.
БОРЬБА ЗА ЖИЗНЬ
С черной собакой играет молодой мужчина высокого роста. Носит шорты и футболку с логотипом ПДМШ. На голове заплел дреды, что спускаются к плечам. Густая каштановая борода и выбритые волосы на висках подчеркивают острые черты его лица.
Ярослав Корницкий приехал на ротацию впервые, а завтра совершит свой дебютный выезд на стабпункт. Немного волнуется, но глаза заметно горят от любопытства. Хочется уже скорей туда, объясняет.
"Фиба" уже около четырех лет работает медиком на карете скорой помощи в Тернополе. О добровольческом госпитале узнал от друга и решил присоединиться.
– В Тернополе война не чувствуется, по-моему, она где-то, – говорит Ярослав. – Когда она закончится, будет трудно самому себе ответить на вопрос: "А что я сделал, чтобы приблизить победу?". Как только узнал, что есть такая возможность – даже не раздумывал. Зимой ездили двумя бригадами на деоккупированную Херсонщину, но там больше работа с гражданскими, хроническими больными. Ты как будто помогаешь – но хочется чего-то большего. Поначалу было страшно уезжать. Не из-за обстрелов, а потому что тяжело выходить из своей зоны комфорта.
Когда ехал сюда, проезжал Изюм. Поразили разбитые дома и безжалостность "русского мира", признается.
– На работе дали отпуск как командировку. Просили привезти сувенир – большую гильзу. Сказали уже здесь медики, что все будет хорошо, но подробностей никто не говорит. Наверное, хотят, чтобы увидел все сам. Отец говорил: "Все убегают от войны, а ты сам туда идешь". Не хотели отпускать. Но здесь больше не о войне, а о борьбе за жизнь.
НА ЛИНИИ ФРОНТА
На востоке медики находятся около месяца – приезжают из разных уголков Украины. С собой берут форму, посуду, карематы. Большинство уже знакомы между собой, ведь на фронте не в первый раз. Часто остаются в ПДМШ после первой ротации, потому что не могут спокойно сидеть в тылу, рассказывают добровольцы.
С закатом двор погружается во тьму, а разговоры становятся тихими. В одной из комнат обустроила рабочее место руководитель ротации по медицинской части ПДМШ Светлана "Лана" Друзенко. Сидит за деревянным столом, заставленным вещами. Слева под окном – заряжаются рации.
"Лана" – молодая женщина с длинными русыми волосами. Одета в футболку и оливковые карго. Ее усталость выдают красные роговицы глаз и немного грустное выражение лица. Друзенко держится сдержанно, но когда улыбается – выдает свой добрый и искренний характер.
– В ПДМШ я с самого начала, свою работу начали еще с Революции Достоинства, как раз когда происходили события на Банковой, – рассказывает Светлана, весь разговор держит ровно осанку. – Я тогда еще не была медиком, но присоединилась к ним. У меня сын медик, была вместе с ними. Мне всегда была близка медицина, но поначалу не решалась во взрослом возрасте менять профессию. Первое образование не связано с медициной, но после 1 декабря решила, что это мое и я так смогу принести больше пользы.
Представляли это по стандартам НАТО
После Иловайской трагедии медики решили создать отряд полевого госпиталя.
– Представляли это по стандартам НАТО, что приедем и будем разворачивать настоящий полевой госпиталь. Когда отправились на восток, увидели, что можно и на базах уже действующих медицинских учреждений, без палаток. Уехала на вторую ротацию. Была в Попасной, Новоайдаре, активно участвовала в жизни ПДМШ.
Когда началось полномасштабное вторжение даже не было мысли уезжать. Мы знали, что война будет, готовились к ней, признается.
– Когда проснулась от взрывов – у нас уже были собраны рюкзаки. Забрали еду из холодильника и уехали. В шесть часов уже вывозили из дома детей и домашних любимцев на Западную Украину. Когда мы 27 февраля вернулись в Киев – это был пустой заброшенный город, на въезде которого стояли одиночные металлические ежи.
До 24 февраля 2022 года добровольцы работали "под заказ". На востоке в больницах не хватало врачей, поэтому отзывались на нужды медучреждений. Работали в бригадах, усиливали военных по всей линии фронта.
"БУДДА"
После начала Великой войны ПДМШ возродился из двух медиков и ветеранов-добровольцев. Была одна скорая – "Гюльчитай".
– Организовали отряды, работавшие на "киевскую кампанию" – Ирпень, Буча, Гостомель. Первый раз домой попали через месяц, жили в офисе, спали на полу, мылись в умывальниках. Никто не ожидал, что будет именно так. Работали на Киевщине три реанимационных бригады. Возили в "Охматдет", "Добробут", 7-ю больницу. Главное было вытащить вовремя, а быстро довозили, благодаря маленьким расстояниям. Первый месяц вообще было очень тяжело.
Светлана Друзенко также занимается набором добровольцев. Проводит собеседования, отбирает анкеты. Делает запрос на определенных специалистов и выбирает, кто поедет на ротацию. Отдают предпочтение медикам и специалистам, второе условие – чтобы люди понимали, что едут на фронт не зарабатывать деньги.
– Это должны быть мотивированные люди, опытные, желающие помогать, – добавляет "Лана". – Мы приехали сюда, на восток, в мае прошлого года. Оперировали в больницах и гражданских, и военных. Тогда еще работала больница в Бахмуте, но начались интенсивные обстрелы города. Затем остались только военные медики. С тех пор работали как стабпункт без оперативного вмешательства, с эвакуацией от военных в прифронтовые больницы или крупные города.
Добровольческий госпиталь работает за счет благотворителей. Сейчас количество помощи уменьшилось, говорит женщина.
– Больше всего не хватает новых машин, потому что часто ломаются, ведь далеко не новые. Мы тоже измотались, но думаю, что так долго продолжаться не будет. В ПДМШ много людей, которые хотели, но не пошли в ВСУ. Кого-то не принимают по здоровью, у кого-то другие личные причины. Много таких, которые пришли летом прошлого года и так и остались, ушли с работы.
Светлана находится месяц на ротации, а затем возвращается в Киев. Там занимается набором для новой ротации. Имеет несколько дней на личные дела, а затем начинается сплочение новобранцев.
Его могут обменять на нашего бойца
– Проводим тренинги, психологи работают с добровольцами. А потом уезжаю с новой ротацией, – говорит Лана.
Иногда приходится лечить и русских военных. Они становятся "материалом" для обмена на наших пленников, объясняет Друзенко.
– Каким бы он ни был ужасным – его могут обменять на нашего бойца. Все одинаково они говорят: "Я не знал, куда я еду, и вообще не на войну. Я белый-пушистый".
Труднее всего переживать человеческие потери. Но с течением времени удается закалить психику от тяжелых эмоций.
– Волшебной пилюли от этого нет. Ужасно. Когда задумываешься, во сколько жизней обойдется эта война. Когда мы посчитаем – это будет шоком для всех нас. Думаю, десятилетиями будем отходить от этого. Меня поражало в начале войны, как много детей страдает, гражданских людей. Трудно смотреть на ребят, которые получают тяжелые травмы, теряют конечности. Смотришь на этого красавца – и сердце сжимается, когда понимаешь, что дальше он будет жить без ноги или руки.
Иногда судьба сводит медиков со спасенными бойцами в гражданской жизни. Таких историй много.
– У нас врач "Будда". Был хирургом, но перешел в реабилитацию. В мае месяце оперировал в Бахмуте пациентов. В июле приходит к нему боец, которого беспокоят боли после ранения. Он раздевается, а "Будда" понимает, что уже видел эту татуировку. Смотрит выписки и говорит: "Это я тебя оперировал". Прошел год и он будет сейчас заниматься его реабилитацией.
КРАСИВЫЙ МИР
Несмотря на сотни спасенных жизней, Лана не считает себя героиней. Но знает, что среди медиков много отважных людей. За многие годы войны женщина заметила, что изменилась.
– Я стала более терпимой, – говорит, тяжело вздыхая. – И к обстоятельствам, и к людям. Как ни странно звучит, еще больше полюбила свою семью. Жизнь стала больше ценить. Хочется окончить эту войну и еще насладиться им. Часто еду и думаю, какая сюрреалистическая эта жизнь. Едешь и видишь эту красоту, природу. Думаешь, какой красивый мир и какому-то извергу захотелось это испортить. Но чувство страха меняется, потому что со временем перестаешь бояться. Хотя и не привыкла к этому всему.
Военные приезжают в Киев и видят заполненные рестораны, пьяных молодых людей. Это как параллельный мир, возмущается "Лана".
– Мое мнение, что могут войну поставить на паузу в следующем году. Не верю, что отвоюем быстро все территории. Все очень устали, не хватает кем воевать и чем. Однако не верю, что все может так просто забыться.
Медики еще долго будут сидеть под каштаном, а утром отправятся спасать жизнь поближе к боевым позициям. Новая ротация пробудет на базе месяц, а затем медики вернутся домой. Хотя никто уже после пережитого не будет таким, как раньше, уверяют добровольцы.
2 
1
Комментарии
1