— Я — не героиня. Здесь воюют мужчины и женщины, которые сделали больше меня, — говорит пулеметчица батальона "Донбасс-Украина" Вооруженных сил Украины 38-летняя Яна Червоная с позывным "Ведьма".
Служит 14 месяцев. Родилась в Харькове.
— Росла в неполной, но крепкой семье — мать и брат. Мы были одинокие дети. Мама на работе, в архиве. Больше всего на меня повлияла бабушка. Ежегодно отправляли на лето к ней. Учила украинскому, родному.
После школы училась в ПТУ на секретаршу. Но не работала. Была мамой для двух детей. Работал муж. С ним произошла романтичная история. Увел меня у друга. Уже 15 лет вместе.
Почему решили пойти в войско?
— Все началось с харьковского Евромайдана. Был не такой мощный, как в Киеве. Его скрывали. Когда происходили беспорядки, к нам приезжали титушки из российского Белгорода. Не умели пользоваться метро, путались в деньгах в магазинах.
Вступила в ряды харьковской "Самообороны", где до сих пор числюсь. Когда началась война, с "Автомайданом" ездили по Харьковщине, агитировали за Украину. Сплотились с девушками и собирали помощь для раненых в госпиталях. Потом друг вступил в батальон "Айдар". Поехала к нему в гости в августе 2014-го. С тех пор стала волонтером "Айдара". В сентябре 2016 года пошла служить.
С детства любила фильмы о Второй мировой войне. Автоматные очереди, взрывы. В АТО были минуты, что казалось, будто я в фильме. На позиции, где стояли, был пулемет "Максим". И не один, а два. Думала, только в музеях остались. Но мы из них стреляем до сих пор.
Что было страшнее всего?
— Мы стояли на Светлодарской дуге под обстрелами. Там шла окопная война. Голову наклонила, над тобой постреляли — и все. Это было страшнее всего. Да, била арта. Но это за нами, то слева, то справа. Нам везло.
Уже не та война, которая была в 2014–2015-м. Тогда привезла помощь "Айдару" на Луганскую ТЭЦ. Начался обстрел "Градами". Было страшно. Теперь такого нет. Не так воюем, как охраняем границу, которая отделяет тот мир от нашей Украины.
Работали пулеметчицей?
— Формально да. Но мы — в секторе "М". Расстояние для моего пулемета великовато. Куда оно полетит? Там больше работала артиллерия. Когда были обстрелы, выходила, набрасывала в ответ — и тишина.
Как относится семья?
— Муж и мать ждут. Не хотят, чтобы здесь была. Но кому-то же нужно. Контракт подписала — должна служить до дембеля. Вернуться если не с победой, то хотя бы живой. Дети звонят. Все знают, что могу рассказать в их 7 и 8 лет. Понимают, против кого воюем. Что я здесь стою, чтобы у них не было войны. Здесь нет людей, которые делают больше или меньше. Часто слышу от мужчин: "Я воевал, а ты в тылу стоял". Женщины мыслят иначе. Понимают, что водитель в полном мин КамАЗе может ежесекундно взорваться на фугасе. Хотя не берет автомат в руки. Здесь все воюют. Каждый делает свою работу.
Условия приспособлены для женщин?
— В прошлом году с сентября по январь жила в блиндажах. В январе мы вышли из задания. Пожили в домах и опять — в блиндажи. Если понимаешь, куда шла, сама себе создашь условия. В блиндажах мы были вымыты, с маникюром. Делала педикюр. Ребята смеялись, когда красила ногти красным лаком: "Ты же в берцях, в носках ложишься спать. Ничего же не видно". "Мне так нравится", — отвечала.
Имела длинные густые волосы, не хотела обрезать. Пришла суровая зима. Бывает, на ночь купаюсь — на утро встаю из спальника с мокрой головой. На улицу не выйдешь. Электричество слабое. Ребята заводили генератор, чтобы высушила феном. Пережила зиму и обрезала.
У нас есть девушки, которые хотели просто в армию. Мне жаль их. Кто-то стремится выйти замуж, а кто-то — родину защищать. Как и мужчины: один пришел заработать, а другой — воевать. В нашем коллективе пять девушек, в роте — трое, в батальоне — 35. Каждая имеет свое место.
Проблем в мужском коллективе нет?
— Они есть, когда в подразделении появляется алкоголь. Нам повезло — коллектив не пьет. Хоть питание и не идеальное для женщины, но кормят замечательно. Продуктов больше нормы. Мы развозили лишние в детсады. Не съедали рыбу, мясо. Всегда есть свежая курятина и свинина. Тушонка, сгущенка, крупы — в достатке. Все лето привозили овощи. Мне недоставало молочных продуктов. Сейчас мы — между боевыми выходами. Поэтому ежедневно — салаты свежие, борщи, супы. Волонтеры поставляют качественную пищу.
Почему выбрали позывной "Ведьма"?
— Раз так назвали, и сразу стал моим. По имени теперь не сразу понимаю, что это ко мне обращаются. Некоторые зовут с уважением — пани "Ведьма". Мне нравится.
В батальоне были потери на передовой?
— Уже погибли семь побратимов. До сих пор плачу, когда вспоминаю. Это — больше, чем друзья. У "Семьянина" Андрея Широкова остались пятеро детей. Всему меня научил — работать с пулеметом, уважать друзей. По-отечески заботился. Нас было трое девушек. Всегда спрашивал, растопить ли баню. Имели летний душ — утепленный, с буржуйкой. Купались, а над головой свистели пули. И не спрячешься нигде. Погиб на Светлодарской дуге. Для меня он — наибольшая потеря.
В прошлом году в декабре видела солдата, у которого погиб побратим. Были как братья. В первый раз услышала, как кричит мужчина. Сидела рядом и плакала над телом, а он кричал. Ему было 20 лет, а погибшему — 19.
Как лечитесь?
— Имеем малиновое варенье, лимоны, лекарства от гриппа. Что-то легкое перележиваю. Ребята не ставят в наряды, подменяют. Если хуже — сразу в госпиталь.
Чем займетесь после войны?
— Вернусь к детям. Забрала у них 14 месяцев. С 2014-го виделись реже и реже. Мы помогали, что-то собирали, искали раненых, вывозили домой или доставляли на позиции. Каждое утро просыпалась с мыслью: нужно еще сделать то и то, а завтра возьмешь выходной. А завтра — все сначала. С малышами был папа. Когда приходила домой, спали уже.
Какой должна быть Украина?
— Какой бы не была, воспитаю здесь своих детей. Недавно услышала от солдата: "Как выйду на дембель, выеду к сестре в Италию. Не хочу здесь растить детей". Говорю: "А за что воевал?" Не уеду из Украины, даже если доллар будет по 40. Потому что тогда нет смысла быть на войне. От нас зависит, какой сделаем Украину. У нас — то правительство не сделало, то министры, то прокуроры. Мы требуем перемен в стране, но сами не изменились. Кто-то пошел воевать, а после дембеля обижает и бьет жену. Кто-то воюет, а учится за взятки. Хочу, чтобы мы изменились, а Украина осталась, какой есть.
Имеем шанс вернуть Донбасс?
— Имеем надежду. Это нужно делать ради людей, которые нас ждут. Мне не жаль тех, кто звал войну сюда. Видела слишком много крови братьев, чтобы их жалеть. Жаль детей, которых там воспитывают, что "наша семья — Россия". Есть люди, которые не могут выехать. Отчаялись, что Украина освободит их. Жаль таких. Не могут "Слава Украине" прокричать, потому что убьют. Ради них стоит освобождать территорию.
Как изменила вас война?
— Раньше думала — хорошо, когда есть деньги, дети. Сейчас ценю, когда есть здоровье, дети не болеют, живые побратимы рядом. Самым тяжелым было не видеть детей. И стоять над телом побратима.
2 
1
Комментарии