Вермишель

 

Несколько дней назад, вечером, один мужчина сидел за столом, ел вермишель и вдруг заплакал.

Плач был мощным и быстрым — как молния, которая пронизывает полнеба и исчезает в земле. Из-за этого кажется, что никто ничего не заметил. Он коротко вздохнул и ел себе дальше.

Этот мужчина с вермишелью был я.

И мне кажется важным зафиксировать, как оно все произошло. Я давно знал, что когда-то это случится, и был к этому почти готов. Однако представлял все совсем иначе. Почему-то думал, что при этом вокруг будет пусто, безотрадно, беспомощно, настолько, что у меня не хватит сил, чтобы застегнуть штаны. Именно это казалось нестерпимо противным, что штаны будут незастегнуты — именно тогда, когда эта молния ударит.

А вышло совсем не так. Еще нет причин себя стесняться, я ем вермишель, и она не потеряла свою чудесную домашнюю простоту и уютный теплый хлебный запах — ничего из того, за что я ее люблю.

Прожил жизнь, а так и не научился правильно завязывать шнурки

Однако, вот оно произошло — то, к чему якобы был готов. То есть наступил момент, когда в одной точке для тебя, само собой, сошлось все. И то, что твои дети растут быстро, а твои деревья — медленно. И что потеряны уже много друзей или просто хороших людей. И что слишком мало тех, кто умеет тебя слышать, а ты их. И что тебя любит ничья собака Булька, и ты любишь ее, но она ничья, и ты знаешь, что это навсегда, потому что здесь ничего не изменишь. Так же, как и то, что ты не умеешь играть на свирели, или то, что прожил жизнь, а так и не научился правильно завязывать шнурки. Это то мгновение, когда хорошо осознаешь, что дальше уже ничего не будет.

А чтобы не обманывать себя, точнее будет сказать: это не то же мгновение, но — такое же.

А еще точнее — хочется утешить себя, что уже что-то знаешь об этом.

×