Как живется рыбакам у моря, которого больше нет - большой репортаж "Країни"

22

Аральское море - одно из самых крупных бессточных озер в мире. Находится в Казахстане и Каракалпакстане - автономной республике в составе Узбекистана.

С 1960-х Арал начал стремительно уменьшаться. Реки Амударью и Сырдырью советская власть использовала для орошения сельскохозяйственных угодий. В частности хлопковых и рисовых плантаций. И вода перестала доходить до моря.

В лучшие времена акватория Арала составляла 69 тыс. кв.км. Сейчас - 9 тыс. На месте водоема образовалась самая молодая в мире пустыня Аралкум, площадью 38 тыс. кв. км. Отсюда ежегодно в атмосферу поднимаются тонны песка з примесями пестицидов и химикатов. Ядовитые вещества годами стекали с полей и оседали на дне.

Береговая линия отошла на 100 км, а люди на прибрежных территориях оказались в зоне экологической катастрофы.

Аральское море покинуло людей. Моряк Сайлаубай поселился в металлической будке неподалеку своего ржавого корабля. Зарабатывал на жизнь, рассказывая туристам, как в прошлом на месте пустыни было море, чайки и густые заросли камыша. Три года тому тут и умер, - рассказывает археолог и историк Октябрь Доспанов, 59 лет.

 

Стоим на смотровой площадке на берегу Аральского моря в Муйнаке - когда-то рыбальском городке на территории Каракалпакстана. Метрах в 100 - "музей кладбища кораблей". Так называют все, что осталось от морского наследия - несколько суден.

 

 

- Тут были сотни кораблей, - говорит Доспанов. - Море отступало быстрее, чем их успевали забирать. В 1990-х все порезали на металл. Отправили, в частности, в Украину в обмен на жесть для местного рыбоконсервного комбината. Экспонаты, как видим, засыпало песком. Откопали в 2010 году к приезду тогдашнего генсека Организации Объединенных Наций Пан Ги Муна.

Октябрь родом из Муйнака. Тут прошло его детство.

- Помню море, улицы с заборами из камыша, вкус копченой камбалы летом, хоккей без коньков на льду Арала зимой. На выходных - кинотеатры "Спутник" и "Бердах". Острова, а на них люди в кибитках. Сложно смириться, что этот мир никогда не вернется.

На одном корабле замечаем группу молодежи. Делают селфи. Они - журналисты из столицы Каракалпакстана Нукуса. Приехали в качестве туристов.

- Почему выбрали Муйнак для отдыха? - спрашиваем.

- Это же уникальный объект. Люди со всего мира приезжают посмотреть уходящее море, "кладбище кораблей". А мы тут совсем рядом. Доехали своим автобусом.

- Но ведь есть аэропорт. Ваш президент построил.

Пауза.

Давайте мы вам лучше песню национальную споем - каракалпакскую. Называется Айдынлар - о девушке, которая ждет на берегу любимого моряка.

- О политике и обо всем, что может считаться политическим, тут говорят неохотно. С 1989 года страной руководил Ислам Каримов. После его смерти в 2016-м пост занял Шавкат Мирзиёев. Ему прогнозируют победу и в нынешних президентских выборах в октябре.

В Муйнаке проживает около 8 тыс. человек. Власти Узбекистана заявляют, что восстановят город и превратят его в центр экологического туризма. На центральной улице проложили дорогу. По обе стороны - новые жилые и административные здания, взлетная полоса. Подавляющее большинство - пустуют. На некоторых проступает ржавчина и облупливается штукатурка.

 

 

 

 

- В прошлом году построили большой аэропорт. И толку с того? Сюда еще ни один самолет не прилетал, - говорит местный рыбак Унгарвай, 84 года. Разговариваем с ним на заброшенной автобусной остановке. - Когда-то тут была жизнь. Рыбу ловили чуть ли не руками. Не стало моря - не стало жизни. Все это - декорации.

В глубине городка виднеются небольшие частные дома. В некоторых дворах играются дети, пасутся коровы и верблюды.

 

Останавливаемся возле развалин рыбного цеха. О том, что тут работа кипела, напоминают многочисленные ниши для холодильных установок. Теперь это любимые места бездомных псов. Их в Муйнаке много.

- А вы откуда? - обращается на ломанном русском мужчина лет 40.

Защищая лицо от пыли, отвечаю, что с Украны. Интересуюсь, как живется в Муйнаке без моря.

- Да нормально живется. У меня трое детей, 10 коров.

- А выехать не думали?

- Нет.

- А почему?

- Ну... мне пора.

От Муйнака до моря - 100 км. Добраться можно только на внедорожнике. Дороги нет. Ехать нужно по пустыне.

Огромные просторы покрыты саксаулом - кустарником, корни которого прорастают на 15 м вглубь. Местные шутя называют его сексаулом. Питается подземными водами. Растения появились тут неслучайно. В 1993-1995 годах в соответствии с государственной программой спасения Арала саксаул стали массово высаживать на пустынных просторах.

 

 

 

- Еще 10 лет тому назад дюны засыпали Муйнак, - рассказывает в машине 70-лнтний Юсуп Камалов, эколог, эксперт по ветровой энергетике. - Саксауловые леса частично сдерживают пыль и соль. Теперь они сами разрастаются. До высыхания Арала песчаные бури возникали раз в пять лет. Теперь - до пяти в год.

 

В этом регионе активно развивают газовую индустрию. В бывшей акватории Аральского моря расположена Урга - месторождение природного газа. Там работают компании из Китая, Малайзии, Чехии, России.

Неподалеку одного такого месторождения замечаем стену огня.

 

- Так очищают озера от камыша, - объясняет Юсуп. - Его поджигают, чтобы молодняк быстрее вырос. Им кормят коров. Делают запасы на зиму. Камыш может гореть от 10 дней до трех месяцев.

- За такое не штрафуют?

- Штрафуют. Но сначала поймайте "на горячем" в пустыне.

На пути к морю заезжаем в последнее село - Кубла-Устюрт. Там живут 40 семей. Одноэтажные домики. Некоторые из самана - кирпича из глины и соломы, который высушивают на солнце. В Украине их назвали бы мазанками. Практически нет деревьев. Кое-где бегают куры, стоят телята.

 

 

 

В одном из дворов хозяйничает смуглый мужчина в клетчатой рубахе. Его зовут Марат, 40 лет. Работает на компрессорной станции диспетчером. С женой воспитывают троих детей.

- В детстве каждые выходные ездили на море, - рассказывает Марат. - Никто не мог представить беды. А теперь, посмотрите, какая земля стала. Трава не растет. Ветры сильные дуют. Солью все засыпает. Ничего не видно на горизонте. Лето когда-то было прохладное. А сейчас градусов до 50 доходит. Зима бесснежная, лютая.

Его отец 85-летний Айткул в молодости работал в пекарне. По национальности - казах.

- На меня отход Арала никак не повлиял, - говорит Айткул. - Держу более 100 верблюдов. Один стоит 20 миллионов сум (около 52 тыс. грн). Нечего жаловаться.

Во дворе видим двоих верблюдов. Хозяин объясняет, что стада на несколько дней могут пойти далеко в пустыню. Едят тамарикс - растение, содержащее много воды, потому домой не спешат.

 

- Ну, поехали - командует Камалов, устраиваясь на переднем сидении. - Теперь об украинцах. Мы с вами всегда дружно жили. Много наших ездило к вам учиться. Даже история - лбщая. Вот возьмем Бессарабский рынок в Киеве. Он же по форме, как наш Чилпык (круглой формы башня без крыши, II–IV ст. н. э. на вершине холма в 43 км от Нукуса). Бессарабка была резиденцией каракалпакских беев. Помогали вам Киевскую Русь освобождать.

Исторический экскурс прерывает тряска подвески на ямах и облако пыли, которое от этого подымается.

- Единственное, что выручает, - водка, - говорит Юсуп Камалов. - Без этого точно бы умерли все. Мы - оптимисты. Если конец света настанет, выживут только каракалпаки. Мы и так уже в конце света.

Говорит, пыль - это не только соль и песок. А тонны ядовитых веществ, которые ежегодно выдувает со дна моря.

- Считайте, что Арала больше нет. Ему осталось лет 15. Другой вопрос - загрязнение питьевой воды.

Дважды в год поля Каркалпакстана промывают от соли водой из реки Амударьи. Угодия полностью заливают. Дренажами она стекает в коллекторы. Оттуда со всеми пестицидами и гербицидами возвращается в Амударью.

- Питевую воду очищают еще по довоенным стандартам, - добавляет Юсуп Камалов. - Ее нужно дистиллировать от устойчивых органический загрязнений и соли. Это дорого. У нас тьма онкологических заболеваний. У многих проблемы с почками. У моей жены, ее матери, подруг давно вырезали желчный пузырь. От соленой воды там образуются камни. Сам уже более 20 лет воду покупаю. 100 литров стоит 20 тысяч сом (52 грн). Этого хватает нам с женой на две недели. Средняя пенсия в регионе 60 евро. Зарплата - 300.

Дефицита воды в Центральной Азии нет. Но ее неправильно используют. 80% теряют во время транспортировки по каналам - вода в них попросту просачивается.

Арал может восстановиться до уровня 50 процентов от бывшей акватории, - добавляет Камалов. - Нужно построить современные каналы, и чтобы все фермеры рационально использовали воду. Но в Узбекистане 100 процентов земли принадлежит государству. Фермер не заинтересован в собственном производстве.

У государства монополия на рис, пшеницу и хлопок. Даже если ты вырастил эти продукты на своем участке, обязан продать в центр. Если бы фермер мог продавать продукцию по мировым ценам на международном рынке, имел бы деньги. В частности и на то, чтобы платить за воду. Никто в этом не заинтересован. Потому что тогда придется социализм отменить.

Через 4 часа подъезжаем к юртовому лагерю на берегу Аральского моря. На территории есть небольшой генератор, привозная питьевая вода, душевая кабинка и туалет во дворе.

 

10 мин. пешком от лагеря - и вы у моря. На берегу много мусора. Его оставляют бизнесмены, объясняет хозяйка турагентства и общественная активистка Айжмал Таубалдиева, 47 лет.

 

- Вы можете увидеть тут, на первый взгляд, обычный песок. На самом деле - это яйца рачков артемии (единственный промысловый вид, который остался на узбекской стороне моря), - говорит Айжмал. - Ценный корм для рыб и птиц. Их массово вылавливают. Мужчины работают бригадами. Живут в юртах тут, на берегу. В пик сезона, с июля по октябрь, таких бригад бльше сотни. Как правило, экспортируют в Китай. За тонну икры артемии получают 30 тысяч долларов.

Айжамал родилась и живет в Каракалпакстане. В детстве часто сюди приезжала с родителями. Теперь привозит туристів со всего мира посмотреть на отступающее море. Ежегодно соляной берег увеличивается, по ее наблюдениям.

 

- С туристами организовываем экологические акции, убираем береговую зону, - рассказывает Айжмал. - Для нас Аральское море - уникальное место, наша память, душа. Не соглашусь с утверждением, что это море, которого уже нет. Верю, что Арал можна и нужно спасти.

 

 

×